Николай Непомнящий - СССР. Зловещие тайны великой эпохи
Вместе с командиром бригады полковником Монархо и начальником политотдела мы прибыли утром в особую зону одного из подмосковных аэродромов и остановились у небольшой естественной возвышенности на восточной окраине летного поля. Тогда я никак не мог предположить, что под этой возвышенностью мог быть оборудован подземный ангар и что под нами находятся боевые самолеты. Однако скоро мы увидели, что со стороны рулежной дорожки летного поля, примыкающей к возвышенности, установлены маскировочные сети, закрывающие какой-то вход.
Вскоре показался кортеж автомашин. Около десяти новеньких ЗИСов подкатили к площадке, и из них вышли военные, все в высоких званиях. Несомненно, это было большое начальство — высший комсостав РККА. Прибывшие группками сосредотачивались недалеко от нас. Не всех тогдашних командиров смог узнать я в лицо. Большинство из них не были в парадной форме, какими я их помнил по портретам в учебниках и книгах. По прогнозу обещали жаркую погоду, поэтому многие были в легкой полевой или в повседневной форме. Некоторых я просто не знал, видимо, приехали и командующие округами, так как помимо командующего Московским военным округом узнал и командующего Белорусским военным округом — командарма 1-го ранга И.П. Уборевича, строго поблескивавшего своим пенсне. Сразу узнал первого «красного наркома» обороны Маршала Советского Союза Ворошилова. Он стоял в кругу сравнительно молодых, незнакомых мне командиров с синими петлицами. Эти офицеры, как догадался я, были работниками НКВД, и было заметно, как их сторонились остальные. Видимо, срабатывал ставший к тому времени устойчивый рефлекс: «От греха подальше!»
Ворошилов был не в новой маршальской форме, каким запомнился по официальным фотографиям, а в повседневной, в фуражке с коротким козырьком, надвинутой на глаза, в гимнастерке с брюками «бриджи», в сапогах, при портупее. Подойдя ближе к этой группе и направив объектив фотоаппарата в сторону Ворошилова, я быстро сделал первый снимок, успев заметить при этом его недоброжелательный и колючий взгляд. Далее не без робости подошел к большой группе офицеров, окруживших человека, в котором не сразу узнал первого заместителя наркома обороны Маршала Советского Союза М.Н. Тухачевского. На портретах я привык видеть его моложавое лицо, короткую прическу и маршальскую форму. Особенно запомнился мне его образ по фотографии, где он снят у Мавзолея (тогда еще деревянного) во время Первомайского парада. Здесь он выглядел гораздо старше. Стриженый, без головного убора, в белой гимнастерке, подпоясанной широким командирским ремнем, беседуя с офицерами, он не обращал внимания на направленный в его сторону объектив. Я, осмелев, подошел поближе, навел на резкость и нажал спуск затвора. Невольно успел заметить его усталое лицо с мешками под большими, выпуклыми, очень выразительными искрящимися глазами. Запомнилась его добрая снисходительная улыбка, приятный «бархатный» тембр голоса и удивительно благородная и одновременно естественная манера держаться в этой «капелле» высокопоставленных военных.
Сам удивляюсь тому, что не сразу узнал инспектора кавалерии РККА маршала С.М. Буденного с его легендарными усами. По описаниям в книгах и по кинохронике он представлялся мне этаким богатырем-кавалеристом, в блестящих сапогах со шпорами и шашкой на боку. Характерные буденновские усы, конечно, были при нем, но, в отличие от всех присутствующих здесь маршалов, он один был в новой маршальской форме — при галстуке, хорошо подогнанном по фигуре кителе, брюках навыпуск и в «цивильных» ботинках, которые ему не шли. На первый взгляд он напоминал элегантно одетого западного военного атташе и, возможно, даже хотел таковым казаться…
Фотографируя Семена Михайловича, я не смог увидеть в его черных глазах какого-либо интереса к происходящему. Он был «кот сам по себе». И мне тогда подумалось, что у него в голове были другие заботы, вероятно, кавалерийские, но уж никак не авиационные…
Не сразу удалось мне сфотографировать другого заместителя наркома обороны — армейского комиссара 1-го ранга Я.Б. Гамарника. Небольшого роста, широкоплечий, с крупной головой и длинной прямоугольной бородой, делавшей его лицо еще крупнее, он был активен, быстро перемещался от одной группы к другой. Я застал его беседующим с командирами ВВС и моим начальником.
Между тем время шло. «Разминка» после езды на автомобилях кончилась, разговоры прекратились, и наступил момент, когда всех пригласили к подземному ангару, где курсанты нашей школы распахнули маскировочные сети. Все невольно умолкли.
У входа стоял командующий ВВС РККА командарм 2-го ранга Я.И. Алкснис. Высокий, стройный, похожий на спортсмена, он был одет в белую гимнастерку, на голове синяя пилотка, только что введенная в ВВС как повседневный головной убор авиаторов, по типу «испанок». Пригласив всех осмотреть ангар, Алкснис стал рассказывать о будущей войне, о целесообразности и необходимости сооружения подземных ангаров, подробно рассказал о конструкции и о том, как размещены самолеты и как решена проблема быстрого взлета звена истребителей по боевой тревоге.
Я спустился в ангар вместе со всеми и внимательно с любопытством стал осматривать столь необычное инженерное сооружение, напоминающее кадры из научно-фантастического фильма. Все было страшно интересно и поражало новизной и оригинальностью. Внутри круглого, похожего на арену цирка котлована, стены и купол которого выложены, очевидно, из железобетонных блоков, подобно тем, что уложены в туннелях недавно построенной первой очереди Московского метрополитена. На зацементированном полу было уложено два кольца рельсов, по которым могли перемещаться тележки на колесах. К каждой из трех тележек были прикреплены треугольные площадки, на которых стояли по одному самолету И-15иИ-16. Летчики сидели в кабинах, поглядывая на всех сверху. Один из истребителей стоял напротив входа, готовый в любую минуту запустить мотор и вырулить.
Военачальники ангар осматривали недолго. Все вышли, и сразу раздался шум заработавшего авиационного мотора. Самолет, вырулив из ангара по аппарели, развернулся влево к рулежной дорожке и после короткого разбега взмыл вверх.
Крылов сделал паузу в рассказе и извлек из папки сохранившиеся фотографии той поры, которые мы с интересом разглядывали.
— Я оказался недалеко от Ворошилова и командарма Алксниса. Слышал глухой хрипловатый голос наркома, его отрывистые, но памятные слова. Любопытно, что нарком комментировал все действия как кавалерист: «Кавалерист вывел коня (самолет И-16) из конюшни… Вскочил в седло (летчик сел в кабину)… Поскакал галопом… (истребитель пошел на взлет)».
