Юрий Владимиров - В немецком плену. Записки выжившего. 1942-1945
Наступило 8 октября. У нас уже не все могли подняться с мест и выйти – многие серьезно заболели, а донской казак скончался.
К закату солнца произошла третья остановка. Снаружи послышалась украинская и немецкая речь. Мы с нетерпением ждали, наверное, минут двадцать, пока конвоиры не открыли двери. Нам предложили выйти с котелками и флягами. Мы вышли, построились по три человека в ряд и зашагали под конвоем в сторону паровоза. Впереди виднелись длинные столы, накрытые белой тканью, на которых стояли оцинкованные бидоны. Оказалось, там немцы всем пленным выдают порции хлеба по 200 граммов и наливают подслащенный горячий чай. Мы получили также все это для наших больных товарищей, оставшихся в вагоне. Однако, когда мы вернулись, обнаружилось, что мой сосед умирает. Я попытался дать ему глоток чаю, но он захлебнулся и перестал дышать. Старший вагона вытащил из-под головы покойного вещевой мешок, раскрыл его и отдал двум другим ослабевшим пленным все, что можно было принять за еду.
9 октября эшелон недолго простоял на большой станции, название которой, а также вывески на магазинчиках были написаны латинскими буквами. Значит, мы покинули территорию Украины и оказались в Польше, оккупированной немцами.
Часть вторая
В НЕМЕЦКОМ ЛАГЕРЕ ДЛЯ ВОЕННОПЛЕННЫХ
Глава 1
На станции Демблин поезд остановился на продолжительное время. Через некоторое время дверь вагона открыли, и конвоиры сообщили, что здесь нас ожидает горячая пища и на пару суток нам выдадут хлеб. Двое больных по-прежнему остались в вагоне, а моего покойного соседа вынесли и положили поблизости на землю.
Слева от железной дороги находилась огромная, наверное средневековая, крепость с высокими и очень толстыми стенами из красного кирпича, хотя частично разрушенными. Внутри крепости находилось несколько полевых кухонь, распространявших приятный запах, а также длинные столы, на которых были разложены пайки хлеба весом по 350–400 граммов. На других столах стояли бидоны с горячим чаем. Суп повара приготовили густой и очень вкусный, с вермишелью и мелкими кусочками конины.
И вдруг я увидел впечатляющую сцену. Один пленный (не из нашего вагона), получив у раздатчика суп в котелок, быстро погрузил другой котелок в кадку с натекшими в нее излишками супа. Я решил последовать его примеру, хотя у меня и не было с собой запасного котелка. Вместо него вполне могла подойти пилотка. Получив суп в котелок, я снял пилотку, сунул ее в кадку и вытащил свой головной убор, наполненный жижей и мелкими кусочками мяса. Радостный, что проделка удалась, я устремился догонять товарищей.
Но не прошло и нескольких секунд, как я почувствовал страшный удар в спину и упал, потеряв сознание. Очнулся… в объятиях старшего по вагону, который нес меня на руках. А рядом два товарища несли мои котелки с супом и кружки с чаем. Оказалось, немецкий часовой, увидев мою проделку, догнал меня и крепко стукнул в спину прикладом винтовки.
При моем падении котелок, конечно, опорожнился. Но повар-поляк пожалел меня и снова налил суп. Товарищи подобрали мою грязную пилотку.
На рассвете 11 октября поезд сделал кратковременную остановку перед крошечной станцией, скорее разъездом. Здесь мы вынесли из вагона еще двух скончавшихся товарищей. Аналогичную процедуру осуществили и в других вагонах. Ежесуточно у нас умирало несколько человек. Личные вещи покойных разбирали их товарищи. Но никто не искал и не забирал у покойных «медальоны смерти», и никто из поездного начальства официально не зарегистрировал кончину этих несчастных людей, которые, очевидно, остались для их родных и близких «без вести пропавшими».
Проехав еще километров двадцать, эшелон остановился. Всех пленных конвоиры построили по пять человек в ряд и привели к маленькой деревянной «трибуне», на которой стояли немецкий начальник эшелона и немецкий переводчик. Нас поздравили с пересечением бывшей немецко-польской границы и вступлением на территорию Великой Германии. По этому случаю нам полагался горячий обед и по пачке махорки. Вручили также свежий выпуск газеты «Клич».
Всем пленным приказали побриться. Однако перед отъездом из Днепропетровска полицаи отняли опасные бритвы, а к безопасным не было лезвий, да и не было мыла, чтобы сделать пену для помазка. В результате на конечный пункт «пассажиры» прибыли сильно обросшими.
В этот раз выданный нам хлеб был чуть сладковатым, имевшим привкус свеклы. По-видимому, немцы добавляли в муку порошок из высушенных листьев этого корнеплода. Кроме того, в буханках оказались древесные опилки. А первое блюдо содержало немного ржаной муки, и в основном – кусочки какого-то корнеплода, известного в тех местах как кольраби.
Махорка была произведена на Гродненской табачной фабрике в Белоруссии. Получив это курево, почти все «пассажиры» задымили цигарками, свернув их из газеты «Клич».
«Встреча» на границе дала нам некоторую надежду на то, что в Германии наша жизнь станет хоть немного лучше.
Наконец поезд снова тронулся. Всем было интересно увидеть Германию. Старший вагона установил очередь для подхода к окошечку, причем мне было оказано предпочтение: я мог читать вывески и объявления и все громко переводил на русский язык.
Мы увидели другие постройки с островерхими крышами из ярко-красной черепицы. Даже в сельской местности жилые дома, конюшни, коровники и сараи были кирпичными или каменными, а не деревянными, как у нас на родине. Нас поразила чистота на улицах, покрытых каменной брусчаткой. Все было хорошо ухожено. Трудно было отличить небольшой город от сельской местности. На общем фоне выделялись католические и протестантские церкви с пирамидальными шпилями. Кое-где висели плакаты, призывавшие граждан помогать фронту, быть верными фюреру, экономными и всегда готовыми к налетам англо-американской авиации, а также не болтать лишнего, чтобы не стать находкой для шпиона.
Несмотря на дождливую погоду, не было грязи, женщины шли с красивыми зонтиками, одетые в разноцветные полупрозрачные плащи с капюшоном. Особенно поразили городские женщины, носившие черные или серые брюки, хорошо выглаженные, со стрелочкой. Людей, одетых, как у нас, в фуфайки, и особенно в грязные или рваные, я не увидел.
К рассвету 13 октября эшелон сделал последнюю кратковременную остановку и миновал очень красивый город (наверное, Дрезден). На левом берегу Эльбы виднелся промышленный город Риза.
Нас высадили в поле, где в это время трудилось множество женщин самого разного возраста. Они выдергивали из земли огромные кусты кольраби, обрывали листья и складывали плоды в большие кучи, которые затем на специальных телегах-фурах, запряженных сытыми лошадьми, увозили мужчины в сапогах и синих спецовках.
