Не дыши! - Найяд Диана

Наш Штурман был, кроме того, незнаком с моей техникой плавания. Два этих недочета – сугубо моя вина. На Кубе или во Флориде можно с легкостью отыскать два десятка матросов или рыбаков, которые знают океан как свои пять пальцев. Но их опыт окажется бесполезен, и они потеряют меня. Все потому, что надо знать технику плавания и скорость определенного пловца, а также его поведение во время шторма.

Сейчас я спокойно говорю об этом, обвиняя свою непредусмотрительность и впечатлительность. Тогда мне казалось, что известнейший штурман Кубка Америки – мой самый лучший выбор.

К Команде присоединились также четыре моих приятеля по сквошу в Нью-Йорке: Джон и Дебора Хеннеси, Венди Лоуренс и Стив Джерменски. Мы отлично ладили. Все четверо были настоящими авантюристами.

Помощники – это моя единственная возможность выжить морально и физически во время заплыва. Представьте себе секундантов боксера на ринге. Перед поединком эти парни готовят борца. Во время поединка они чувствуют на себе каждый удар в живот, в челюсть. Они лучше, чем сам боксер, осознают тот момент, когда их подопечный берет на себя слишком много и продолжение боя окажется провалом. Вот почему именно секундант обмахивает боксера белым полотенцем. К тому же он знает, какое слово вернет боксеру его храбрость и отправит с первым звонком на ринг.

Мои Помощники отвечают за мою безопасность, мой комфорт, мою пищу, за мою физическую возможность продолжать марафон и за ясность рассудка. После долгой работы в Майами Кэндис и Марджи знали меня как никто другой. Остальные члены Команды в течение весны навещали нас, чтобы узнать меня, мой темп и мои возможности. Все же они ждали главного заплыва на Кубе, когда им придется стать моими глазами и ушами, дежуря рядом со мной в незнакомых условиях.

Для акул воды Атлантики – настоящая площадка для развлечений. Сюда заглядывают даже большие белые акулы-людоеды. Мы уважаем и трепещем перед каждым хищником из каждого отряда: безопасной в океане рифовой акулой, агрессивной бычьей акулой, морским языком и тигрововой акулой. Во Флориде и на Багамах я настойчиво расспрашивала специалистов по акулам об акульих повадках. Я умоляла помочь мне составить правила поведения с акулами в океане.

Первый и самый кардинальный пункт в нашем протоколе: «Мы не убиваем акул». Являясь всего лишь чужаками в их диком мире, мы всей душой хотим проплыть наши 100 миль, не мешая хозяевам океана. За все время пути ни одно животное не должно пострадать. Дайверы, тренирующиеся уже сотни часов, установят гидролокатор на борту своих лодок, чтобы выслеживать подкрадывающиеся ко мне из глубин черные силуэты. Их план заключался в том, чтобы вовремя успеть нырнуть в воду и вызвать у акул спазмы в чувствительных пазухах носа, тыча им в морды трубками из ПВХ. Все это имело смысл для дневного марафона. Но я очень боялась двух предстоящих ночей.

Все семеро экспертов долго спорили об открытых нами способах акульего устрашения и воздействия на их обоняние. Однако каждый эксперт напутствовал меня фразой: «Имейте в виду, они – очень непредсказуемые существа. Они понимают, что вы все – непривычная добыча. Но мы слишком мало знаем о том, что захочет сделать акула с пловцом на расстоянии 50 миль от берега. Вы будете на их территории, не представляя, где они и в какой момент решат напасть. А они всегда знают, как достать вас».

Пловец на поверхности создает соблазнительные для акул низкочастотные колебания. Акулы чувствуют эти сигналы за две мили. Что, если рифовая акула голодает уже несколько недель, в месте, где нет ни рифов, ни потенциальной добычи? Движения пловца могут сойти за агонию раненой рыбы или, как сказал один эксперт: «Вы – очень настойчивый и привлекательный звонок к началу обеда». Мы понимали, как высок риск особенно в темную как смоль ночь (а нам надо преодолеть две таких ночи), и впадали в панику. Мы договорились не использовать светодиоды в ночное время, это может привлечь рыбу-наживку. Акулы всегда в предвкушении выслеживают тунец или макрель, к примеру.

В том году на экраны вышел фильм «Челюсти 2», а мы как раз узнали, что поведение акул кардинально отличается от киношного. Они не кружат около жертвы, подготавливая ее к нападению, не выписывают поблизости вежливых восьмерок, обнажив в воде спинные плавники, не выделывают кульбитов. Акулы совершают единственный точный прыжок из глубины прямо на поверхность. Акульи челюсти устроены так, что открывается только нижняя. Ей-то акула и поддевает жертву, кусает из-под воды.

Я понимала, что клетка поставит наш марафон в другую категорию, в которой пловцу помогает поступательная скорость из-за ее движения. Рядом с названием Экспедиции-78 будет несложно увидеть маленькую звездочку и пометку внизу. Несмотря на это, клетку все же построили.

Она была сделана из двух катамаранных поплавков, скрепленных параллельно друг другу тонкой сеткой из проволоки. Длина клетки составляет примерно 20 футов. Сетка образует четыре стены и пол, ниже понтонов, чтобы плавая между ними, меня было не достать. Для скользящей между отверстиями медузы я не была неуязвимой. Но акул такая конструкция настораживает и пугает. Как бы то ни было, ничто не защищает от акул так, как стальная клетка.

Общественность не понимает, почему плавание без клетки для акул имеет для марафонца особенное значение. Люди часто думают, что такой человек бесшабашен, храбр и глуп. Но в мире плавания на открытой воде это означает то, что вы движетесь вперед, в течение долгого времени, не отталкиваясь от стальной клетки. Сама конструкция движется на мизерной скорости около двух миль в час, но из-за ее движения образуются маленькие, беспрерывно циркулирующие водовороты по краям понтонов. Они уходят к задней части клетки, давая ей ощутимый толчок. С клеткой моя обычная скорость увеличивается в два, а то и три раза. В 1997 году австралийская пловчиха Сьюзи Мэрони блестяще проплыла от Кубы до Флориды в клетке. Я немного завидую ее успеху. Я прекрасно осознавала преимущества и безопасность, которые она гарантирует. В 1978-м я тоже хотела так сделать. В тот момент мне показалось очень неблагоразумным совершить заплыв как-то иначе.

Мы понимали, насколько опасен самый широко распространенный и ядовитый вид медузы, встречающийся в этих водах, – португальский военный кораблик. Над поверхностью воды можно разглядеть только эфемерный, наполненный газом фиолетово-синий пузырь. Возможно, кто-то из вас видел прозрачный смятый «мундир» на пляже. Но в глубину уходят десятки хищных и цепких щупалец, которые, ритмично сокращаясь и расслабляясь, захватывают добычу, плавающую на глубине 100 футов. На Карибах и в Атлантике эти потрясающе привлекательные и смертельно опасные кораблики вырастают до нереальных размеров. Их огромные ядовитые жала могут убить ребенка…

Укус жала от самых крупных щупальцев заставит корчиться вас в приступе удушья и накатывающей волнами тошноты. Дайверы и Помощники смогут быть достаточно внимательными, чтобы выследить эту эфемерную штуку, если она окажется близко, и вовремя изменить направление. Но что произойдет ночью? Отрезанные щупальца кораблика продолжают невыносимо жалить в течение следующих 72 часов. Лезвия от мотора или тяжелые морские водоросли могут разорвать это хрупкое, еле заметное, студенистое щупальце, но еще три дня оно будет жалить. Получается, что отследить момент риска почти невозможно.

Мы начали исследовать медуз в 1970 году. На опасных пляжах до сих пор висят таблички с инструкцией помочиться или протереть аммиаком раны от жала медузы. За восемь лет мы не открыли ничего нового, не смогли изменить дилетантскую процедуру. Помощники подумывали о мясном размягчителе, растворенном в воде вокруг меня, чтобы ослабить жала. У доктора были огромные запасы инъекций адреналина, чтобы вовремя открыть дыхательные пути во время аллергической реакции и удушья.

В 70-х мы даже не подозревали о существовании смертельно опасных кубомедуз. Но три десятилетия спустя, после их нападения на меня в океане, мы выяснили, что еще в XIX веке были зафиксированы случаи атак кубомедузы на человека.