Винсент Буглиози - Helter Skelter: Правда о Чарли Мэнсоне
Им пришлось изобрести новый мотив убийств, другой, чем Helter Skelter. Почему? Да потому, что в ходе разбора вины подсудимых не менее десяти свидетелей окончательно и бесповоротно связали Мэнсона с Helter Skelter; теперь они уже не могли назвать тот же мотив, ведь тем самым они сказали бы: “Да, Чарльз Мэнсон задумал эти убийства”. Отсюда и “убийства под копирку”.
Я могу назвать вам от двадцати до тридцати отдельных причин, почему я считаю очевидным, что эта бессмысленная история, преподнесенная защитой, шита белыми нитками, но я не стану занимать вашего времени, поскольку не хочу оскорбить вас недоверием к вашим собственным способностям к рассуждениям и оценке”. Впрочем, несколько из этих причин я все же назвал:
Линда Касабьян показала, уже во время определения наказания, что ни разу не слышала от кого-либо про идею совершения убийств ради освобождения Бобби Бьюсолейла.
Гари Хинмана ударили ножом не более четырех раз. Войтека Фрайковски — пятьдесят один раз, Розмари Лабианка — сорок один раз, Лено Лабианка — двадцать шесть раз. Разительное, надо сказать отличие, если речь идет об “убийствах под копирку”.
Кроме того, если эти новые убийства должны были в точности воспроизвести первое, почему в домах Тейт и Лабианка не была обнаружена надпись “POLITICAL PIGGY”? И почему там не нарисовали кровавого отпечатка кошачьей лапы?
Наиболее мощная улика, отметающая этот смехотворный мотив, заметил я, относится к февралю 1969 года, когда, “еще задолго до убийства Хинмана, которое можно было бы скопировать, задолго до надписи “POLITICAL PIGGY”, Мэнсон объявил Бруксу Постону и другим членам “Семьи” (включая и трех соот-ветчиц): “Банда настоящих черных выберется из гетто и совершит какие-нибудь злодеяния в богатых кварталах Лос-Анджелеса и других городов. Они сделают что-то ужасное, с поножовщиной, убийствами, напишут “PIGS” на стенах”…
Напишут “PIGS” на стенах, медленно повторил я.
Значит, слово “PIG” в домах Тейт и Лабианка попросту было частью плана Мэнсона, старавшегося начать Helter Skelter, а вовсе не попыткой в точности скопировать обстоятельства убийства Хинмана.
Отчего-то, заметил я, мистер Канарек ни разу не попытался объяснить вам, зачем на дверце холодильника в доме Лабианка были начертаны кровью слова “HEALTER SKELTER”. Какое отношение имеет Helter Skelter к освобождению Бобби Бьюсолей-ла или к предполагаемой покупке МДА в усадьбе Тейт? Абсолютно никакого, в этом-то и дело. Слова “HEALTER SKELTER” появились на дверце холодильника, принадлежащего чете Лабианка, только потому (и все представленные на процессе улики говорят в пользу такого вывода), что принципиальным мотивом этих жестоких убийств является Helter Skelter. Никаких сомнений и быть не может.
Да, признал я, связь между убийством Хинмана и убийствами Тейт — Лабианка все же имеется. Но это не глупая чепуха про Бобби Бьюсолейла. Связь заключена в ином: убийства Тейт— Лабианка совершены по приказу мистера Мэнсона, но он же приказал убить и Гари Хинмана. Вот и вся связь”.
Что касается заявления Сьюзен Аткинс о том, что это Линда Касабьян измыслила все эти убийства, то, как я напомнил, она впервые сказала об этом лишь во время назначения наказания подсудимым, и тогда “Линда Касабьян вдруг ни с того ни с сего превратилась в Чарльза Мэнсона”.
Я отметил некоторые причины, почему вся эта история выглядит абсурдной нелепицей, — и среди них смехотворность ситуации, когда покорная, привыкшая подчиняться другим Линда всего за месяц перехватывает бразды правления “Семьи”. “Лишь один человек, леди и джентльмены, приказал совершить эти убийства, и его инициалы — Си Эм. У него имеется и кличка: Джей-Си. Он находится недалеко отсюда, в закрытом, охраняемом помещении, и вслушивается сейчас в мои слова…”
Самая большая нелепость во всем этом, похоже, заключалась в том, что Сэди и Цыганка предположительно целых полтора года носили в себе свой маленький секрет, в своем готовом к лжесвидетельству сердце. Обе не только не рассказали другим участникам “Семьи” о нем, но даже не излили душу адвокату Мэнсона, хотя обе говорили в зале суда о своей любви к Чарли и о готовности умереть ради него.
“Так почему же они не рассказали об этом “истинном” мотиве? Да потому, что он еще не существовал. Его сфабриковали совсем недавно”.
Что же до алиби Мэнсона — он якобы провел обе ночи, уединившись со Стефани Шрам в каньоне Дьявола, — то “разве это не кажется странным? Все помеченные знаком “X” рабы Мэнсона говорили об этом в ходе слушаний о мере наказания, и лишь тот самый человек, Стефани Шрам, с которой Мэнсон якобы проводил эти ночи, показала, что его с нею не было?”
Затем я перешел к вопросу, следует ли применить смертную казнь к четверым подсудимым.
Как мне кажется, наиболее сильным аргументом в пользу высшей меры наказания является фактор сдерживания, предотвращения новых преступлений: применение смертной казни может дополнительно сохранить человеческие жизни. К несчастью, по закону Калифорнии обвинение может говорить лишь о возмездии, но не о сдерживании.
“Эти убийства, леди и джентльмены, не были типичными. Подсудимые объявили обществу настоящую войну и в ходе ведения этой войны совершили невыразимые зверства. Если преступники, совершившие подобное, не получат кары в виде смертной казни, тогда типичный убийца первой степени заслуживает лишь десяти дней заключения в окружной тюрьме”.
Фитцджеральд привел довод, что казнь подсудимых не вернет к жизни павших от их рук семерых человек, но, “если мы продолжим ту же логическую линию, никто и никогда не будет наказан за любое преступление: ведь наказание виновного не стирает того факта, что проступок имел место”. Например, “не стоит наказывать совершившего поджог преступника, поскольку его наказание не отстроит уничтоженный пожаром дом заново”.
В Калифорнии смертная казнь не может применяться к лицам семнадцати лет и моложе. Фитцджеральд постоянно говорил о трех подсудимых девушках, как об “этих детях”, и мне пришлось напомнить присяжным, что Лесли двадцать один год, Сьюзен двадцать два и Кэти — двадцать три. “По любым меркам, они уже взрослые и несут полную ответственность за свои действия”.
В отношении мнения защиты о невменяемости трех девушек я напомнил лишь о том, что доктор Хочман — единственный психиатр, обследовавший каждую из трех, — заявил в своих показаниях, что они отнюдь не невменяемы и никогда ими не были.
Доктор Хочман показал, что все три способны пойти на убийство, отметил я. “Он не сказал, что любой из нас может замыслить убить человека и выполнить этот замысел. Между тщательно обдуманным, безжалостным убийством и причинением смерти по неосторожности, из самозащиты или ради защиты других, лежит огромная пропасть. И никому не удастся убедить меня, леди и джентльмены, что все мы способны убивать незнакомых нам людей без всякой на то причины, как это сделали три девушки на скамье подсудимых.
