Борис Соколов - Двуликий Берия
Так как мне пришлось довольно близко соприкасаться с Берия по совместной работе в Тбилиси в годы 1923–1938, то я в соответствии с вашим предложением задаюсь целью проанализировать, где находятся корни нынешних преступных действий Берия с тем, чтобы помочь до конца разоблачить его.
Мне думается, они кроются в характере Берия.
Анализируя в свете того, что ныне мне стало известно о Берия, его поступки и поведение в прошлом, придаешь им сейчас уже другое значение и по-иному воспринимаешь и оцениваешь их.
То, что раньше казалось просто отрицательными сторонами в характере Берия, недостатками, которые свойственны многим людям, теперь приобретает иной смысл и иное значение. Даже так называемые «положительные» стороны в характере и работе Берия сейчас выглядят в другом свете.
У Берия был сильный, властный характер. Он органически не мог делить власть с кем-нибудь.
Я знаю его с 1923 года, когда он был зам. председателя ЧК Грузии. Было ему тогда всего 24 года, но эта должность его и тогда уже не удовлетворяла. Он стремился выше.
Вообще он считал всех людей ниже себя, особенно тех, которым он был подчинен по работе. Обычно он старался осторожно дискредитировать их в разговорах с подчиненными ему работниками, делал о них колкие замечания, а то и просто нецензурно ругал. Он никогда не упускал случая какой-либо фразой умалить человека, принизить его. Причем иногда он это делал ловко, придавая своим словам оттенок сожаления: жаль, мол, человека, но ничего не поделаешь!
А дело сделано — человек в какой-то мере уже дискредитирован в глазах присутствующих.
Я не могу сейчас конкретно вспомнить, про кого и что именно он говорил, но его выражения, вроде: «Что он понимает в этом деле! Вот дурак! Он, бедняга, мало к чему способен!» и т. д. — я хорошо помню. Эти выражения часто срывались у него с уст, буквально как только после любезного приема затворялась дверь за вышедшим из его кабинета человеком.
Так он вел себя в отношении вышестоящих его работников в нашем присутствии, в присутствии его подчиненных. По всей вероятности, такой же тактики держался он и в других местах, где нас не было.
Но так он поступал не всегда и не со всеми. Пока человек был силен, он держался с ним подобострастно и даже приниженно. Я помню, как-то в моем присутствии ему позвонил по телефону бывший тогда секретарем Заккрайкома ВКП(б) Мамия Орахелашвили — тогда еще он был в силе и ничем не скомпрометирован. Надо было видеть, как даже внешне изменился Берия, говоря с ним по телефону, как часто он повторял: «Слушаю, товарищ Мамия, хорошо, товарищ Мамия» и т. д. Можно было подумать, что Мамия присутствует в кабинете и Берия видит его перед собой, и фигура, и лицо, и поза его изменились, выражая последнюю степень подобострастия. Эта картина меня страшно поразила в свое время.
И надо было видеть, как Берия обращался с тем же Мамия Орахелашвили, когда положение того пошатнулось. Берия стал тогда совсем другим человеком, властно, грубо и нахально обрывавшим Орахелашвили на заседаниях крайкома.
Умело действуя и прикрываясь интересами партии и Советской власти, Берия сумел постепенно одного за другим выжить или арестовать всех тех, кто стоял у него на пути к власти в Грузии и Закавказье. Каждую ошибку, каждый промах своих противников Берия ловко использовал в своих интересах. Он предусмотрительно писал систематически в ЦК Грузии информационные записки о недостатках в районах, что позволило ему впоследствии доказать, что он-де «своевременно предупреждал».
Восстание крестьян-аджарцев в Хулинском районе Аджаристана в феврале 1929 года, вызванное ошибочными действиями местных властей по вопросу о снятии чадры, было хорошо использовано Берия против тогдашнего руководства ЦК КП(б) Грузии.
Когда думаешь теперь об этом, напрашивается вывод, что действия Берия, направленные якобы на исправление ошибок в районах Грузии, проводились Берия не потому, что того требовали интересы партии и народа, а для того, чтобы продвинуться выше. На тот период личные интересы Берия совпадали с интересами государственными и ему, как говорится, идти было до поры до времени по пути.
Он в тот период, работая в Грузии и Закавказье, и не мог действовать иначе, так как был бы разоблачен давно.
Скрывать до поры до времени свои планы и намерения, выжидать удобного случая — вот тактика, которой, как теперь мне ясно, придерживался Берия все годы до смерти товарища Сталина.
Нет никакого сомнения в том, что Берия, постоянно демонстративно проявлявший преданность и любовь к товарищу Сталину, делал это не потому, что действительно любил товарища Сталина как вождя, учителя и друга, а для того, чтобы приблизиться к товарищу Сталину и тем самым приблизиться к власти. Этот вывод я делаю на основе следующего. Накануне похорон товарища Сталина, в воскресенье, Берия вызвал меня к себе в кабинет и предложил принять участие в редактировании его речи на предстоящих похоронах товарища Сталина. В кабинете Берии, когда я туда приехал, были уже Мамулов, Людвигов, Ордынцев, а позднее Берия вызвал Поспелова П.Н. Я обратил тогда внимание на поведение Берия. Он был весел, шутил и смеялся, казался окрыленным чем-то. Я был подавлен неожиданной смертью товарища Сталина и не мог себе представить, что в эти дни можно вести себя так весело и непринужденно.
Это и дает мне основание теперь в свете уже известного сделать вывод о том, что Берия не только по-настоящему не любил товарища Сталина, но, вероятно, даже желал его смерти, чтобы развернуть свою преступную деятельность.
Берия шел к власти твердо и определенно, и это было его основною целью, целью всей его работы в Грузии и Закавказье.
В 1930 или 1931 году (я точно не знаю, так как работал в это время в Батуми) Берия удалось побывать лично у товарища Сталина. Я не знаю, как это произошло, думаю, что с помощью тов. Серго Орджоникидзе.
Видимо, Берия, будучи у товарища Сталина, имел возможность в соответствующем свете изобразить тогдашнее партийное руководство Грузии и Закавказья. Припоминаю, Берия как-то сказал мне, что в разговоре с ним товарищ Сталин спросил его, Берия: «Ты что, секретарем ЦК хочешь быть?» — и Берия якобы ответил: «Разве это плохо?»
Из этого разговора и из других, о которых у меня не осталось конкретных воспоминаний, я знал, что Берия хочет стать секретарем ЦК Грузии и Заккрайкома ВКП(б).
Как известно, в октябре 1931-го ЦК ВКП(б) так и решил вопрос: назначил Берия первым секретарем КП Грузии и секретарем Закавказского краевого комитета ВКП(б).
Надо сказать, что Берия действовал все время очень осторожно и умно и никогда не давал оснований подозревать его в политической нечестности. Что же касается отрицательных черт его характера, тогда они мне казались обычными человеческими недостатками. А недостатков было немало.
