Владимир Виноградов - Наш Ближний Восток. Записки советского посла в Египте и Иране
Сам металлургический комбинат производит внушительное впечатление, он уже давал 900 тыс. тонн стали в год, а главное – стал большой школой профессиональной подготовки иранских инженеров и рабочих.
В Кермане спускались в угольные шахты. Условия добычи угля довольно трудные, неширокие пласты, к тому же круто расположенные. Производительность невысокая, рабочих в забое мало – результат неправильной системы оплаты труда – рабочие на поверхности, вплоть до разносчиков чая, получают наравне, повременно, с рабочими внизу, в шахте. Наши рекомендации не помогают, говорят: таковы старые иранские традиции.
Бафк расположен вдалеке от магистральных дорог. Маленький городок с такими же бедными лачугами, как во всех поселениях. Зато рудник оставил хорошее впечатление. Собственно говоря, это не рудник, просто срывают экскаваторами гору, состоящую из железной руды. Отношения между иранскими специалистами и рабочими и их советскими коллегами отличные.
По пути через Исфахан в Тегеран – старинный город Йезд, центр провинции. Здесь повсюду в отличие от севера страны дома с высокими башнями – багирзаде. У башен наверху отверстия – холодный воздух спускается вниз, расходится по помещениям – естественный, придуманный еще древними иранцами способ облегчить нестерпимую жару, которая стоит здесь летом. Красивейшая соборная мечеть с высоченными минаретами, все облицовано изящными изразцовыми плитками, вырезанными в форме легких, логичных для глаза и чувств сочетаниях растительного орнамента. На время осмотра моей жене и жене нашего генконсула приходится надевать чадру, которую услужливо тут же дают напрокат.
Йезд – один из центров зороастризма, одной из самых древних религий на земле. Один из ритуалов зороастрийцев – почитание огня, который должен вечно поддерживаться в храме. Посетили храм – просто одноэтажное, ничем особым не примечательное здание. Первая большая комната предназначена для любопытствующих, на стенах – подробные описания на английском языке основных принципов зороастризма и происхождения этой религии.
В одной из стен большое застекленное окно, через которое видна святая святых зороастрийцев – высокая на постаменте бронзовая, в виде большой чаши, жаровня – в ней горят небольшим огнем древесные полешки, светится уголь. Манипуляции с поддержанием огня производит жрец в белом, как у врача, одеянии – белый халат, на голове шапочка, и сходство с врачом усиливается – матерчатая повязка, закрывающая рот и нос, дабы не осквернять священный огонь дыханием.
Пояснения нам охотно дает настоятель храма в обычной, ничем не примечательной одежде. Земля, как и огонь, – священна для зороастрийцев, поэтому они традиционно своих умерших единоверцев помещают в «башни молчания», где-нибудь подальше от населенных пунктов, там они чаще всего становятся добычей хищных животных и птиц.
Зороастризм довольно устойчивая религия, хотя сейчас в Иране зороастрийцев после вытеснения ее мощным напором ислама насчитывается несколько десятков тысяч. Один из моих знакомых – ректор Ширазского университета, образованнейший профессор Мехр – всегда гордился тем, что он по своему глубокому убеждению исповедует зороастризм, считая его наивысшей религией, наиболее отвечающей и современному миру. Он, между прочим, рассказал, что нельзя иноверцу принять зороастризм или перейти в него из другой религии – зороастрийцем можно стать, лишь родившись от почитателей этой веры.
Зороастрийцы, как правило, вступают в браки только с единоверцами и поэтому, в известной степени, сохраняют антропологически древний тип людей, живших в давние времена.
Главный город северной провинции Решт – пожалуй, самый неблагоустроенный из столиц провинций. Дома старые, ветхие. Генерал-губернатор провинции и губернатор города открыто мне признавались, что казна отпускает им очень мало средств, непропорционально мало по сравнению с другими городами. У шахов, оказывается, всегда существовала неприязнь к этому городу, связывавшему страну со своим северным соседом. Да, ведь было и такое, в далекие времена Решт входил в состав России. Здесь у местных жителей и шутка такая есть: «Если увидишь светлоглазого иранца, знай – здесь прошли русские».
Культура
Истоки искусства, как известно, – в народе. Иранцы по своему складу характера – люди общительные, живые, несомненно способные, развитые физически. Глядя на них, у вас возникает мысль о национальной устойчивости, что ли, иранцев. Все дело в условиях существования народа.
Тяга народа к прекрасному, самовыражение его души нашли воплощение в искусной росписи дворцов и отделке мечетей, где господствуют геометрическая четкость и логичность линий, растительный орнамент. Прекрасная настенная живопись, например, в старинном шахском парадном дворце в Исфахане Чехельсутун – то массовые жанровые картины, то небольшие, лирические, лаконичные по способу изображения росписи – поражает и сейчас, но это исключение. Традиции иранской литературы богаты, они составляют гордость всего человечества. Имена Авиценны, Саади, Хафеза, Фирдоуси, Рудаки, Омар Хайяма и многих других – ценнейшее историческое наследие. Их имена высоко чтились и в дореволюционном Тегеране. Заботливо ухоженные гробницы Хафеза и Саади в Ширазе были и остаются местом паломничества иранцев.
Шираз – это город поэтов, цветов, парков – жемчужина Ирана. Громадный парк окружает старый шахский дворец, в нем тысячи диковинных южных деревьев, весной воздух пропитан ароматом цветущих апельсиновых, лимонных деревьев. Чудо Шираза – громадного размера розарий, где высажены десятки тысяч роз самых немыслимых оттенков и названий. Очень приятно было наблюдать, что эти места – излюбленное место отдыха простых иранцев, приходящих, независимо от достатка, целыми семьями.
Так же много людей и у гробниц поэтов Хафеза и Саади. Видимо, недаром говорят в шутку, что каждый второй иранец – поэт. К поэтическому творчеству, видимо, побуждает и красивый, со многими синонимами, богатый и легко рифмующийся персидский язык.
У гробницы Хафеза сидит под зонтиком старый мужчина, в руках у него томик «Дивана» Хафеза. Спрашиваем, что он делает. Нам отвечают: он может погадать любому на книге Хафеза, поскольку книга полна пророчеств. Нам предлагают попытать счастья. Ну что ж, попробуем.
Беру книгу, разворачиваю ее на первой попавшейся странице и наугад показываю пальцем строку. Меня просят подумать про себя, на какой вопрос я хотел бы получить ответ. Мысленно прикидываю: а если политический вопрос? Как сложатся советско-иранские отношения? Говорю – готово, задумал. Мужчина читает с указанной мною строки: «И попадешь ты в водоворот, и будет тебе трудно выплыть: кажется тебе, что идешь на дно, но силой воли и желанием ты пробьешься к спасительному берегу». Нельзя не расхохотаться. Меня спрашивают: «Ну как, подходит?» Отвечаю, что, конечно, подходит, даже желательно, чтобы именно так и получилось. Уловка, конечно, простая – любому приятно слышать оптимистическое предсказание на любое желание, а таких строк у Хафеза немало.
