Генрих Гротов - Герман Геринг — маршал рейха
…Между тем Геринг решил, что пришло время провести общее собрание всех летчиков, и в ангаре у Гюиза обратился к ним с призывом продолжать сражаться, оставаться верными фатерланду и, помимо прочего, игнорировать «абсурдные слухи, что наш любимый кайзер готовится покинуть нас в час нашей нужды». Он заявил, что кайзер останется с ними и что они должны стоять за кайзера и в случае необходимости умереть ради него и ради чести нации. Его слова были встречены с восторгом всеми присутствующими.
Но спустя несколько дней через взлетное поле потянулись отступающие германские солдаты, и полка наконец достигли приказы, сообщавшие, что союзники прорвались через Мез и что они должны немедленно передислоцироваться на другие взлетные поля. Геринг устроил новую штаб-квартиру в Телланкуре у поля, мало пригодного к роли аэродрома. Оно было полузатоплено поздними осенними дождями, так что колеса аэропланов мгновенно облепляла грязь. В небе висели тяжелые тучи, постоянно моросил дождь, и полеты были отменены. Все слонялись по клубу-столовой и слушали только что прибывших на пополнение пилотов, рассказывающих о хаосе и кровавых столкновениях в Германии. Их судьба теперь решалась в железнодорожном вагоне в Компьенском лесу, где германская делегация по перемирию ожидала решения союзников; тем временем 9 ноября был дан сигнал о прекращении всех воздушных боевых действий на Западном фронте. Геринг пребывал в подавленном состоянии и, упрямо отказываясь верить, что война окончена и Германия побеждена, демонстрировал вызывающее неповиновение. Он сказал Боденшатцу, что хотел бы забраться в свой аэроплан, взять своих пилотов и долететь до штаба армии, чтобы расстрелять с бреющего полета эту трусливую шайку. Но такое настроение скоро прошло. Погода все равно была слишком плохой для боевых вылетов, да и штаб он вряд ли бы нашел, поскольку тот, вероятно, тоже был разбит и теперь отходил по частям в Германию. Но послания от каких-то анонимных начальников продолжали приходить, одно противоречивее другого: в одном говорилось, чтобы он сдался американским войскам на Мезе, в другом давались инструкции уводить людей и машины в Дармштадт.
10 ноября перепачканных грязью и сбитых с толку авиаторов достигли известия, что кайзер отрекся и что по Берлину маршируют солдаты, поднявшие красное знамя республики рабочих. Теперь Герингу поступил ясный и властный приказ из штаба авиации Пятой армии. Он должен был прекратить полеты всех своих аэропланов и сдаться вместе с экипажами ближайшим союзникам. Это означало — американцам.
— Я никогда не сдамся янки! — заявил он.
Созвав своих людей, Геринг объявил, что в любой момент может быть подписано перемирие и правители Германии признают ее поражение, и рассказал о полученных указаниях.
— Эти приказы я выполнять не собираюсь! — закричал он. — Я не позволю ни моим людям, ни моим машинам попасть в руки врага. Мы не можем оставаться здесь и продолжать сражаться. Но мы можем позаботиться о том, чтобы, когда наступит конец, мы остались в Германии. Полк немедленно эвакуирует свою документацию и ценное снаряжение в Дармштадт. Палатки и негодные машины будут брошены. Что же касается наших аэропланов, мы уведем их — в Дармштадт!
Боденшатц был назначен руководить автоколонной и начал готовиться к отправке по дождю, грязи и дорогам, запруженным возвращающимися домой солдатами, к германской границе. Пилоты уже завели моторы, чтобы лететь в Дармштадт, когда через поле, хлюпая и разбрызгивая грязь, проехала германская штабная машина и остановилась прямо перед ними. Геринг выбрался из кабины и спрыгнул на землю, красный от ярости, с терновниковой тростью в руке, поднятой так, словно он собирался ударить бегущего к нему штабного офицера.
— Как вы осмелились встать на нашем пути! — закричал он. — Немедленно уберите с поля эту проклятую машину!
— У меня срочный приказ, герр лейтенант, — ответил штабной, — и вы должны с ним ознакомиться.
Он вручил запечатанный пакет, который Геринг нетерпеливо разорвал и прочитал следующее:
«Штаб-квартира Пятой армии Командиру авиаполка № 1 „Барон фон Рихтгофен“
Немедленно разоружите ваши аэропланы и доставьте их в Страсбург во французский военно-воздушный штаб, где уже сделаны все приготовления для вашей беспрепятственной посадки. Подтвердите получение».
Геринг повернулся к Боденшатцу.
— Лягушатники желают заполучить наши «фоккеры D-8», — сказал он. — Они всегда хотели наложить на них свои лапы. Но они их не получат. Возьмите телефон и скажите им об этом, Боденшатц!
Тут штабной офицер принялся описывать ужасные последствия, которые возникнут, если приказ будет нарушен. Это может навести французов на мысль, говорил он, что германцы несерьезны в своем требовании перемирия, и спровоцировать союзников вновь запустить свою военную машину, прежде чем германские войска успеют подготовиться. Верховное командование и германская делегация выигрывают время, утверждал штабной, и намерены возобновить сражение, если условия не будут достойными и почетными (какое-то время немецкий народ верил, что дело обстояло именно так). И такая демонстрация открытого неповиновения Герингом может все испортить.
Командир «Воздушного цирка» велел своим людям заглушить моторы и вместе с Боденшатцем, Удетом, Лёвенхардтом и Лотаром фон Рихтгофеном принялся обсуждать ситуацию, прохаживаясь по грязи туда и обратно. Наконец, примерно через час, он вернулся к приехавшему офицеру и рассказал ему, что они решили. Пятеро пилотов, которых выберут по жребию, поведут пять аэропланов в Страсбург и объявят там, что это прибыло первое звено полка. Остальные же машины между тем улетят в Дармштадт, а не во Францию.
Штабист стал возражать, что это все равно будет невыполнением приказа, и заявил, что его долг проинформировать начальство о планируемом обмане. Геринг с улыбкой ответил ему, что они это предвидели и, чтобы освободить его от ответственности, было решено сделать его пленником полка.
— С этого момента лейтенант Боденшатц будет вас охранять, — сказал он. — Вы будете сопровождать его до Дармштадта. — И, ухмыльнувшись, добавил: — В вашем штабном автомобиле.
Пять аэропланов с добровольцами в кабинах поднялись в воздух и ушли на рандеву с врагом. Геринг не сообщил штабисту, что они получили инструкции, достигнув Страсбурга, разбить машины при посадке, так чтобы они стали бесполезными для французов (что они и сделали). Когда эти пятеро исчезли в дождевой пелене, остальные пилоты полка тоже добавили оборотов своим моторам и отправились в путешествие на родину.
