Ефим Гольбрайх - Былой войны разрозненные строки
Суровой зимой сорок первого сорок второго года в некоторые районы Москвы перестали подаваться электроэнергия и вода. Дома, как дредноуты орудийными стволами, ощетинились трубами железных печек. На дрова разбирались заборы, которых тогда было немало, и развалины от бомбежек. Вокруг домов образовались горы мусора и нечистот.
Мавзолей был закрыт и декорирован под двухэтажный дом. Саркофаг с телом Ленина эвакуирован в Тюмень. Естественно, об этом не сообщалось.
Не сообщалась и о том, что на ВТОРОЙ день войны, 23 июня(!), начался демонтаж экспозиции Оружейной Палаты. Экспонаты упаковывались и выносились в Тайницкую башню и подклет Благовещенского собора. Когда начались бомбежки Москвы, самое ценное уже находилось в Свердловске, о чем жители этого города не подозревали.
Рубиновые звезды Кремля были зачехлены, золотые купола закрашены, здания закамуфлированы, на крышах стояли зенитные пулеметы, на Ивановской площади зенитная батарея.
Но Кремль был слишком известен и заметен, и бомбы падали и на его территорию. Дважды они попадали в здание Арсенала, крупные фугасы разорвались рядом с Архангельским собором, Боровицкими воротами, у западного фасада Большого Кремлевского Дворца. 250 килограммовая бомба пробила свод Георгиевского зала, но не взорвалась, а только повредила паркет. Были жертвы.
На мемориальной доске, установленной на стене Арсенала, значится девяносто фамилий солдат и офицеров Кремлевского гарнизона…
Важнейшей, неотъемлемой частью Москвы было открытое 15 мая 1935 года московское метро. На торжественном собрании, посвященном этому событию, в Колонном зале Дома Союзов перед комсомольцами-метростроевцами выступил Сталин. Он сообщил о награждении комсомола орденом Трудового Красного Знамени. Метро строил комсомол. Это надо признать и помнить.
Вопрос о строительстве метро поднимался еще до революции. Но когда встал вопрос о строительстве метро в столице социалистического государства, возникла дискуссия: можно ли советского человека загонять под землю! Предлагалось построить подвесную железную дорогу. В результате было принято решение строить под землей, но так, чтобы человек этого не чувствовал. Наиболее ярко это отражено на станциях «Комсомольская», «Дворец Советов» и «Маяковская» в их оформлении много голубого «неба».
В районе Казанского вокзала туннель рыли открытым способом. В один из моментов из-под земли вырвался сильнейший поток грунтовых вод. Сметая все на своем пути, он угрожал затопить вокзал. Ценой огромных усилий катастрофу удалось предотвратить. Вероятно, поэтому станция была названа «Комсомольской» работала там, в основном, молодежь.
Для ускорения работ туннель рыли с обеих сторон, к определенному часу проходчики должны были встретиться. Рассказывали, что у места, где должна была произойти сбойка, стоял главный инженер и с волнением смотрел на часы. Прошло несколько минут — не сошлись! И он пустил себе пулю в лоб… В следующую минуту строители встретились.
Строительство метро, несмотря на тяжелое положение, продолжалось и во время войны. Это станции: «Новокузнецкая», «Павелецкая», «Заводим. Сталина» (ныне «Автозаводская»). В оформлении этих станций присутствует военная тематика.
Единственной линией метро между старым московским парком «Сокольники» и новым им. Горького с десятью станциями: «Центральный парк культуры и отдыха им. Горького», «Дворец Советов», «Библиотека им. Ленина», «Охотный ряд», «Дзержинская», «Кировская», «Красные ворота», «Комсомольская», «Красносельская», «Сокольники», арбатским радиусом со станциями: «Калининская», «Арбатская», «Смоленская», продолженным в предвоенные годы до Киевского вокзала в одну сторону и до Курского в другую, и горьковским радиусом: «Площадь Свердлова», «Маяковская», «Белорусская», «Динамо», «Аэропорт», «Сокол». Все вместе, протяженностью двадцать шесть километров с двадцатью одной станцией, метро до войны перевозило немногим больше одного миллиона пассажиров в сутки, но играло не меньшую роль в жизни москвичей, чем ныне, когда оно раскинулось под столицей на триста километров, имеет свыше полутораста станций, шесть радиусов, две кольцевых линии и перевозит в сутки девять миллионов пассажиров. (На 1 января 2006 года 170 станций и 3 кольца.)
В одну из первых воздушных тревог я спустился в метро «Сокольники». Во время тревог к перронам подавались поезда, в вагонах размешались больные, старики, женщины с грудными детьми, дальше по тоннелю на деревянных щитах, а то и просто на газетах или на том, кто что успел захватить, сидели, лежали люди, читали, кормили детей, тихо переговаривались и даже… рожали. Во время тревог в московском метро родилось двести семнадцать детей. Посередине перрона змеилась длинная очередь в туалет.
В ожидании отбоя пошел по туннелю и к концу тревоги, часа через полтора, дошел до конечной станции Парка культуры и отдыха имени Горького. Вдоль туннеля, на равном расстоянии друг от друга, были установлены круглые плафоны, и по ходу поезда, казалось, что мчишься вдоль какого-то бесконечно длинного корабля и это мелькают его освещенные иллюминаторы. Над эскалаторами висели транспаранты: «По эскалатору не бежать», «На ступени не садиться», «Стоять справа, проходить слева», «Тростей, зонтов, чемоданов не ставить».
Метрополитен носил имя Кагановича, вложившего много сил и организаторского таланта в его строительство. На этом настоял Сталин, сам Каганович был против. Когда метрополитену было присвоено имя Ленина, название станции «имени Кагановича» на некоторое время перекочевало к станции «Охотный ряд», а после его развенчания «имени Карла Маркса» и, наконец, вернулось на круги своя снова стала называться «Охотный ряд». «Красные ворота» были «Лермонтовской». «Кропоткинская» до 1947 года называлась «Дворец Советов» она находилась рядом с развернувшимся в предвоенные годы грандиозным строительством этого гигантского, четырехсотметровой высоты сооружения на месте снесенного Храма Христа Спасителя. Семья моей будущей жены жила на Остоженке (Метростроевской), и ее водили гулять к Храму, запомнившемуся ей великолепием и внушительностью. Предложение о строительстве Дворца Советов принадлежало не Кагановичу, как многие думают, а Кирову, но снести Храм не предлагал и он. По проекту, Дворец Советов венчался исполинской, восьмидесятиметровой статуей Ленина, в голове которой, как писали газеты, должна была размещаться библиотека.
Макеты и плакаты с изображением Дворца, чем-то напоминавшего послевоенные высотные дома, заполонили витрины магазинов где, кроме них, нечего было выставить… и общественные места. Не избежал всеобщего увлечения и энтузиазма и автор, потратив почти весь учебный год, чтобы изготовить и выставить на Детской Технической Станции макет этого сооружения.
