Александр Панцов - Дэн Сяопин
Призыв Радека пал на благодатную почву. Немало энергичных молодых китайцев, мечтавших сделать партийную карьеру в Москве, открыто выступили против Московского отделения Компартии Китая. Во главе их встал 22-летний уроженец провинции Аньхой, член Комсомола Китая Чэнь Шаоюй, заклеймивший теоретические и практические установки Жэнь Чжосюаня словом «рафаиловщина» (по псевдониму Жэня — Рафаил), прозвучавшим как приговор. В результате весной 1926 года учебный процесс оказался почти полностью парализован. Впрочем, в июне начались каникулы и студенты, в том числе Дэн, переехали в подмосковный санаторий «Тарасовка» (по Ярославской железной дороге). Однако и здесь, на вольном воздухе, Чэнь и его товарищи не хотели прекращать полемику. В июне или июле они провели бурное общее собрание, направленное против Жэнь Чжосюаня и других «боссов» Московского отделения. Оно не прекращалось четыре дня: до тех пор, пока прибывший в «Тарасовку» Радек не объявил от имени ЦК ВКП(б), Исполкома Коминтерна и ректората университета о ликвидации Московского отделения китайской компартии и рассмотрении в ближайшее время вопроса о переводе китайских студентов-коммунистов в ряды большевистской партии136. Летом 1926 года Жэнь Чжосюань выехал на родину.
После этого все китайские студенты-коммунисты, в том числе Дэн, по решению Оргбюро ЦК большевистской партии стали кандидатами в члены ВКП(б), что сделало их полностью зависимыми от советских большевиков, руководивших университетским парткомом. Ведь кандидаты не обладали правом решающего голоса и не могли занимать выборные должности, так что конкурировать с полноправными членами партии, тем более с теми, кто возглавлял партком Университета им. Сунь Ятсена, они не могли. Да и парткомовское начальство, придерживавшееся, в отличие от ректора Радека, точно таких же, как «боссы» Московского отделения, взглядов на партстроительство, не позволяло им никакой самодеятельности. Так что по иронии судьбы методы партработы в Университете им. Сунь Ятсена не изменились. Все члены партии и комсомола по-прежнему были обязаны принимать участие в многочасовых партийных собраниях, а также других мероприятиях: групповых дискуссиях и заседаниях «кружков текущей политики», где от них требовалось публично выражать преданность партийному руководству137. Секретарь же парткома университета Седников неустанно внушал китайским студентам, что ни о какой демократии в партии, ведущей борьбу за победу революции, говорить нельзя; демократия в ней допустима только тогда, когда партия завершит строительство социализма138.
Все это, однако, Дэна не смущало. Несмотря на вспыльчивый характер, он старался не допускать уклонов, принимая ту точку зрения, которую высказывало большинство. А потому пока держался «на плаву», соблюдая железную партийную дисциплину. Ведь он, как мы помним, и хотел стать послушным солдатом партии. Поэтому подчинялся Жэнь Чжосюаню, когда тот был секретарем, но встал к нему в оппозицию, когда тот начал терпеть поражение. 12 августа 1926 года, развивая идеи Седникова, Дэн в одном из своих студенческих сочинений написал: «Центральная власть распространяется сверху вниз. Совершенно необходимо подчиняться приказам начальства… Демократия не всегда неизменное понятие. Расширение или сокращение демократии зависит от изменений в окружающей среде. Например, в дореволюционной России нельзя было расширять демократию. Точно так же нельзя этого делать в современном Китае»139.
Не случайно партком университета регулярно давал ему положительные характеристики. Так, в одной из них, датированной 16 июня 1926 года, отмечалось: «Все [его] поступки соответствуют предъявляемым к коммунистам требованиям, непартийные проявления отсутствуют… [Он] уделяет особое внимание вопросу партийной дисциплины, очень интересуется общеполитическими проблемами и довольно хорошо в них разбирается, на собраниях партячейки активно участвует в обсуждении различных вопросов и вовлекает товарищей в дискуссии… Случаев неявки [на партсобрания] не имеется… Партийные поручения… выполняет успешно… Отношения с товарищами… тесные… Относится к учебе… с большим интересом… Старается научиться влиять на людей… Не роняет… авторитет партии перед членами гоминьдана… Очень продвинулся вперед в понимании задач партии, непартийных уклонов не имеет, умеет оказывать партийное воздействие на комсомольцев… Наиболее пригоден… к пропагандистской и организационной работе»140.
В другой характеристике товарища Дозорова — напомним, что это псевдоним Дэна, — от 5 ноября 1926 года подчеркивалось: «Очень активный и энергичный партиец и комсомолец (канд[идат] ВКП(б)). Один из лучших оргработников в бюро КСМ Университета. Будучи дисциплинированным и выдержанным, а также способным к учебе, т. ДОЗОРОВ извлек большой опыт из своей оргработы в Бюро КСМ и сильно вырос. Принимал активное участие в общественной работе. Во взаимоотношениях с другими — товарищ. В учебе был на первых местах. Партийная подготовка — хорошая (был индивидуалом — по индивидуальной обработке ГМД-новцев — на эту работу назначались наиболее подготовленные партийцы). Может быть использован лучше на оргработе»141.
Девятого октября 1926 года общее собрание седьмой учебной группы, в которой Дэн был парторгом, сочло «целесообразным и полезным» перевести его из кандидатов в члены ВКП(б), «так как он хорошо и добросовестно вел работу и активно»142.
По-партийному хорошо зарекомендовал себя Дэн и в моральном плане. В университете на несколько сот мужчин было всего два-три десятка женщин, но в отличие от большинства сверстников, не дававших им прохода, Дэн вел себя с ними очень скромно. Ему, правда, нравилась одна девушка, носившая псевдоним Догадова, — симпатичная, худенькая, с короткой стрижкой, тоненькими черными бровями и чуть припухлыми губами, но Дэн никаких шагов к сближению не делал. Все его время отнимали учеба и партработа. Он знал только, что настоящее имя девушки — Чжан Сиюань (Чжан Ниспосланное Небом яшмовое украшение), что родилась она в рабочей семье (отец — железнодорожник) на станции Лянсян уезда Фаншань провинции Чжили 28 октября 1907 года, то есть была на три года младше его, приехала учиться в Университет им. Сунь Ятсена из Китая за два месяца до него, 27 ноября 1925 года, вместе с Чэнь Шаоюем, а вступила в компартию на несколько месяцев позже — в декабре 1925-го, уже в Москве. Чжан училась в параллельной, сначала третьей, потом четвертой, группе (номер ее студенческого билета — 23-й) и так же, как Дэн, входила в бюро университетской комсомольской организации. Правда, занималась не очень добросовестно, на «троечку», да и с партработой у нее не все обстояло гладко: один раз она даже получила выговор за «невыполнение партпоручения»143. Так что ей тоже было не до романов: следовало завоевывать доверие организации.
