Валерий Абатуров - Харьков – проклятое место Красной Армии
Сложность проблемы выбора направления главного удара отмечал и генерал-фельдмаршал Ф. Паулюс. 8 августа 1948 г. он заявил: «1941 год, как известно, кончился для немецкого командования неудачей. Перед Гитлером возникла дилемма – либо преследовать опять цель занятия Москвы, либо начать наступление на юг; он остановился на последней задаче. Весной 1942 года главным направлением с оперативной точки зрения продолжало оставаться московское. Однако для широкого наступления на Москву не было экономического базиса, и немецкое командование решило поэтому предпринять наступление на юге, чтобы создать эту предпосылку. Гитлер решил обеспечить экономическую базу за счет захвата Донбасса, Кубани, Кавказа, за счет захвата руды, нефти и хлеба. Именно экономические цели заставили временно отказаться от наступления на Москву, хотя Москва оставалась главной оперативной целью».
Причиной отказа верховного командования вермахта начать летнюю кампанию наступлением на московском направлении стало не только стремление решить в первую очередь экономические задачи. Оно не могло не учитывать невыгодного оперативного положения войск группы армий «Центр», фланги которой охватывались советскими войсками, а коммуникации подвергались ударам партизан и советских частей, действовавших в тылу врага. У немецкого командования были свежи в памяти уроки неудачного наступления на Москву в 1941 г. Оно, видимо, учитывало, что немецкие войска нигде не встретят столь сильного сопротивления и такой мощной обороны, как под Москвой. Было и еще одно обстоятельство, которое позднее отметил Кессельринг. Гитлер «инстинктивно страшился идти тем же путем, каким шел Наполеон. Москва оказывала на Гитлера какое-то жуткое воздействие – он опасался именно там вступить в борьбу не на жизнь, а на смерть с большевизмом».
На юге же Красная Армия имела меньше сил, чем в центре. Открытая ровная местность благоприятствовала широкому использованию бронетанковых соединений и авиации, к тому же общее начертание линии фронта создавало выгодное положение для охвата и окружения южной группировки советских войск. Туда же можно было быстрее подтянуть войска из Румынии, Венгрии и Италии, а также части 11-й армии после завершения ими операции в Крыму. Захват Донбасса, Кубани, Нижней Волги и Кавказа серьезно ослабил бы военно-экономическую базу СССР, лишил бы его возможности поддерживать связь с союзниками через Иран. Овладев Кавказом, германское руководство надеялось втянуть в войну против Советского Союза Турцию.
Такова была обстановка к вечеру 28 марта, когда путь автомашине Гальдера преградил шлагбаум ворот № 1 заграждений, окружавших «Волчье логово» – «смеси концлагеря и монастыря», как однажды назвал гитлеровскую ставку ближайший сподвижник фюрера генерал Йодль.
Через час началось специальное совещание, на котором и был окончательно принят план летнего наступления. Присутствовавший на нем заместитель начальника штаба оперативного руководства верховного главнокомандования вермахта генерал-полковник Вальтер Варлимонт впоследствии писал: «…Гитлер, невзирая на постигшие немцев неудачи, вновь возвратился к своей основной идее, которой он придерживался в декабре 1940 года и летом 1941 года. Он снова хотел сосредоточить основные усилия на крайних флангах широко растянутого фронта. Разница состояла лишь в том, что большие потери, которые понесла сухопутная армия и которые не удалось целиком восполнить, вынуждали его ставить перед собой последовательно одну цель за другой, начиная с южного участка, с Кавказа. Москва как цель наступления… пока совершенно отпадала»[54].
Позднее это решение было оформлено в директиву верховного командования № 41 от 5 апреля 1942 г.: «…В первую очередь все имеющиеся в распоряжении силы должны быть сосредоточены для проведения главной операции на южном участке с целью уничтожить противника западнее Дона, чтобы затем захватить нефтеносные районы на Кавказе и перейти через Кавказский хребет». Здесь же решился и вопрос о последовательности достижения целей предстоявшей кампании.
Фельдмаршал Кейтель, говоря о намерениях немецкого командования на лето 1942 г., указывал, в частности, что целью главного наступления на юге являлось: «Выключить Донбасс из военно-экономического баланса России, отрезать подвоз нефти по Волге, захватить главные базы нефтяного снабжения, которые, по нашей оценке, находились в Майкопе и Грозном. Выход на Волгу не планировался сразу на широком участке; предполагалось выйти в одном из мест, чтобы в дальнейшем захватить стратегически важный центр – Сталинград… Вся операция на южном участке фронта должна была закончиться крупным окружением всей юго-западной и южной групп Красной Армии, которые охватывались нашими группами армий «А» и «Б». До начала «главной» операции немецкое командование решило провести ряд частных операций с целью улучшения своего оперативного положения…»[55]
Прежде всего, командование противника считало необходимым очистить от советских войск Керченский полуостров и захватить Севастополь, чтобы освободить 11-ю армию и использовать Керченский полуостров в качестве плацдарма для вторжения на Северный Кавказ через Керченский пролив. Затем группа армий «Юг» должна была уничтожить советские войска, занимавшие плацдарм на правом берегу Северского Донца в районе Барвенкова, выровнять линию фронта по правому берегу этой реки, создав выгодные исходные позиции для последующего развертывания крупного наступления в восточном и юго-восточном направлениях. На западном и северо-западном направлениях предусматривалось разгромить глубоко вклинившуюся в расположение немецких войск 39-ю армию Калининского фронта и предпринять специальную операцию против частей Красной Армии и партизан, действовавших в тылу немецких войск в районе Дорогобужа. После выполнения этих задач противник намеревался нанести поражение основным силам Калининского фронта, выровнять на этом участке линию фронта и устранить тем самым угрозу прорыва советских войск в тыл группе армий «Центр» с северо-запада. Затем срезать выступ Западного фронта на участке Юхнов, Киров, Волхов и разгромить занимавшие его войска (соответственно – операции «Ганновер I» и «Ганновер II», «Ориан» («Ураган»). Этими двумя последними операциями немецкое командование предполагало подготовить условия для удара на Москву.
Чтобы скрыть подготовку крупного наступления на южном крыле Восточного фронта и ввести советское командование в заблуждение, штаб сухопутных войск разработал план демонстрационной операции «Кремль», цель которой – создать видимость сосредоточения основных сил вермахта на московском направлении. Главную же операцию летней кампании 1942 г., исходя из директивы № 41, германское командование намеревалось осуществить путем проведения ряда последовательных операций, взаимно связанных между собой и дополняющих одна другую. Началом операции должно было стать наступление группы армии «Б» (2-я, 4-я танковые, 6-я немецкая и 2-я венгерская полевые армии) на воронежском направлении. Основной ее замысел сводился к нанесению удара по сходящимся направлениям: из районов северо-восточнее Курска и восточнее Харькова с целью окружения и уничтожения советских войск, действовавших на воронежском направлении, и захвата Воронежа.
