Валентина Марьина - Второй президент Чехословакии Эдвард Бенеш: политик и человек. 1884–1948
Непрестанного внимания Бенеша в период его премьерства требовала внешняя политика. За рубежом у него было много дел: в Лондоне и Париже готовилась важная международная конференция, в которой впервые после войны должны были участвовать Германия и Советская Россия. Французы сначала предложили, чтобы конференция проходила в Праге, но Бенеш посчитал ее подготовку чересчур тонким делом и, кроме того, сомневался в возможностях Праги надлежащим образом технически обеспечить проведение такого важного международного форума. Во время подготовки конференции и в ее ходе Бенеш выступал в трех ипостасях: как посредник в переговорах Англии и Франции, между которыми обнаружились явные противоречия по ряду важных вопросов; как самый активный из организаторов Малой Антанты, претендующей на весомую роль в Центральной Европе; как глава чехословацкой делегации, представляющей интересы ЧСР. Результатом переговоров Бенеша в Париже и Лондоне явилась встреча Д. Ллойд Джоржа и Р. Пуанкаре 25 февраля 1922 г. в Булони, в ходе которой стороны пришли к соглашению. Одновременно с этим Бенеш разрабатывал общую платформу Малой Антанты, к сотрудничеству с которой была привлечена Польша, на предстоящей конференции. Между этими четырьмя странами была достигнута договоренность о том, что мирные договоры должны быть сохранены и проведены в жизнь, что эти страны должны участвовать в восстановлении Европы, что по вопросу признания Советской России они займут на конференции выжидательную позицию[151].
В то время Масарик решил, что должен помочь Бенешу в подготовке к конференции в Генуе, но, несмотря на его добрые намерения, ему удалось лишь осложнить задачу Бенеша. Масарик хотел, чтобы чешские политики увидели Бенеша в действии на международном форуме, и поэтому обеспечил несколько мест для них в составе делегации в Геную. Опасаясь, что чешские политики не будут знать, как вести себя на международной конференции, Масарик выработал для них соответствующие указания: «Осторожность в суждениях – придерживаться единства во мнениях. Поведение: на улице – в трамвае – в театре – в обществе. Не кричать (не нарушать спокойствия), вести себя сдержанно, но любезно, не ахать (netajtrlikovat), благодарить за мелочи». Он рекомендовал делегатам всем вместе посещать театры, музеи, банки и университеты и ужинать вместе с Бенешем. Но «в кафешантаны и пр.» они должны были ходить поодиночке и вести себя скромно[152].
Генуэзская конференция открылась 10 апреля 1922 г. В ней участвовали представители 29 государств. Делегацией Советской России руководил Г. В. Чичерин. Ей был вручен меморандум, в котором содержались требования возврата иностранным собственникам национализированных предприятий и уплаты всех долгов царского и Временного правительств. Советская делегация отказалась вести переговоры на таких условиях и в свою очередь выдвинула контрпретензии в связи с огромным ущербом, нанесенным интервенцией экономике России. Снова обострились противоречия в позициях ведущих западных держав, которые не могли прийти к единому мнению в вопросе о том, в чем и насколько можно уступить России. Бенеш был полон решимости убедить конференцию в том, что если Россия снова откроется для Европы, она станет более демократической. Чехословацкая делегация поэтому выступала за нормализацию отношений с Россией, включая оживление внешней торговли, но на жестких условиях западной стороны. Переговоры зашли в тупик. Ход конференции еще более осложнился из-за подписания 16 апреля в предместье Генуи Рапалло двустороннего договора между Советской Россией и Германией, о чем переговоры между этими странами велись еще в преддверии конференции. Договор предусматривал восстановление дипломатических и консульских отношений между Германией и Россией, развитие экономического сотрудничества и торговли между ними на основе наибольшего благоприятствования. Сам Бенеш никак не ожидал такого поворота дел.
19 апреля Бенеш писал Масарику, что заключение советско-германского договора «вызвало ужасное возмущение всех союзнических делегаций и большое недовольство нейтралов». Он отмечал, что «наиболее остро» договор осудил Ллойд Джордж, который считал, что союз Германии и России представляет серьезную угрозу для европейской безопасности. Представители некоторых делегаций, в частности, итальянской и польской, призывали британского премьера, по словам Бенеша, к умеренности. Сам он в основном поддержал предложение Ллойд Джорджа о направлении Германии ноты протеста и отстранении ее от участия в обсуждении соглашения с Россией. В целом Бенеш был заодно с союзниками в том, что «Германия, подписав свое собственное соглашение, не может больше участвовать в переговорах с Россией». 18 апреля вместе с представителями девяти государств он подписал ноту протеста Германии. Бенеш полагал, что договор «окажет влияние на всю конференцию и будет иметь далеко идущие последствия», что «атмосфера в Генуе напряжена и не улучшится до конца конференции». По его мнению, договор «будет непременно еще одним большим препятствием на пути мирного сотрудничества в Европе». Бенеш стремился не допустить укрепления российско-германского блока, старался предотвратить «насильственный разрыв между Россией и остальной Европой», «продвинуть вперед переговоры с Россией», избегая при этом ее признания де-юре[153].
Одновременно Бенеш прикладывал большие усилия, чтобы, с одной стороны, не допустить дальнейшего расхождения между Францией и Англией, а с другой, чтобы Чехословакия и ее союзники по Малой Антанте не оказались втянуты в конфликт. «Я того мнения, – писал он в Прагу 29 апреля, – что ситуация в Европе будет сильно осложнена, если после Генуи не будет сохранено французско-английское согласие». Что касается германской проблемы, то Бенеш считал, что она урегулирована мирными договорами. Глава чехословацкой делегации проявил незаурядные дипломатические способности, чтобы содействовать успеху конференции, а также убедить западные державы в важной роли Малой Антанты. Он писал Масарику: «Я в этом вопросе осторожен. Иду то с англичанами, то с итальянцами, то с французами, стремясь все уравновесить, смягчить и не допустить самого худшего».
После подписания Рапалльского договора Бенеш стал проявлять большой интерес к развитию отношений с Германией и Россией, считая, что интересы безопасности ЧСР в условиях осложнения международной ситуации требуют расширения внешнеполитических связей. 1 мая Бенеш в Генуе встретился с Чичериным. Среди дипломатов сразу же распространились слухи, что Бенеш хочет заключить двусторонний договор с Россией, но пока речь об этом не шла. «Я знаю, что президент Масарик и Вы являетесь нашими решительными теоретическими противниками, – заявил, согласно записи Бенеша о беседе, Чичерин, – но ваша политика наиболее объективна и приемлема по сравнению с другими. Но Вам в Праге на Градчанах хорошо теоретизировать, в то время как мы внутри всего этого, а это гораздо тяжелее…». Чичерин надеялся на самое тесное сотрудничество с Прагой и стремился добиться дипломатического признания Советской России, что Бенеш отверг[154]. 5 июня 1922 г. в Праге был заключен временный договор между РСФСР и ЧСР[155]. В основном он касался экономического сотрудничества и развития торговли между двумя странами, но содержал и политические положения. Во введении, например, говорилось о необходимости соблюдения каждой из договаривающихся сторон нейтралитета в случае конфликта одной из них с третьей державой. Предусматривалось создание советского и чехословацкого представительств соответственно в ЧСР и РСФСР, однако указывалось, что вопрос о признании де-юре правительства другой стороны договором не предрешается. На деле договор означал признание Чехословакией Советской России де-факто[156].
На следующий день после встречи Бенеша с Чичериным, 2 мая, состоялась встреча Бенеша с министром иностранных дел Германии В. Ратенау. В ходе переговоров среди прочего речь шла о заключении в скором времени соглашения об экономическом сотрудничестве между обеими странами. Летом и осенью 1922 г. здесь наметились определенные сдвиги: был подписан ряд договоров и соглашений по конкретным вопросам чехословацко-германских отношений.
19 мая Генуэзская конференция была объявлена прерванной и фактически завершила свою работу. По мнению чехословацкого премьера, она закончилась «более или менее без каких-либо срывов, но и без положительного результата». Оптимистические надежды Бенеша на успех конференции были похоронены. В Чехословакии ее неудача вызвала новую волну критики в отношении франкофильской политики Бенеша, которая якобы завела страну в тупик. Хотя раздавались голоса о скором падении кабинета, но этого не произошло. 23 мая 1922 г. Бенеш выступил в Национальном собрании с оценкой итогов Генуэзской конференции, которая вызвала в парламенте острые и длительные споры. Например, аграрий М. Годжа выразил полное одобрение деятельности чехословацкой делегации в Генуе. С крайне критической оценкой выступили К. Крамарж, лидер КПЧ Б. Шмераль и депутаты от всех судето-немецких партий[157].
