Нуэль Эммонс - Чарльз Мэнсон: подлинная история жизни, рассказанная им самим
Мэнсона обвинили в том, что он пробудил животную жестокость в своих адептах. В качестве мотива зверских убийств обвинитель Буль- ози назвал убежденность Мэнсона в скором восстании, которое чернокожие рано или поздно поднимут против белых, в чем он убедил своих последователей. Это Мэнсон и имел в виду под «хелтером-скелтером», цитируя одноименное название одной из песен Beatles. Говорили, что Мэнсон приказал своим приверженцам совершить шокирующие убийства, чтобы углубить расовый конфликт и навести полицию на ложный след, заставив ее поверить в то, что злодеяния были совершены неграми. Также высказывалось предположение, что Мэнсон выбрал дом по адресу Сьело-драйв по той причине, что раньше там проживал Терри Мелчер, глава некой звукозаписывающей компании, не сумевший обеспечить раскрутку Мэнсону Задумав убийства, Мэнсон припомнил «отказ» Мелчера и удаленное расположение его бывшего жилья, что делало его идеальным местом преступления.
Кроме того, обвинение утверждало, что Мэнсон убедил своих последователей в существовании одного карьера в Долине смерти, где он и его группа могли переждать грядущую расовую войну. По предсказаниям Мэнсона, победу в столкновениях должны были одержать чернокожие, однако у них не хватило бы ума, для того чтобы осуществлять управление страной надлежащим образом. После завершения беспорядков Мэнсон и его избранники вышли бы из своего убежища и начали строить новое общество в соответствии с представлениями Мэнсона.
С момента ареста Мэнсона и членов его Семьи до вынесения приговора прошло больше полутора лет — столько потребовалось для проведения следствия и судебных процессов. К казни в газовой камере в Сан-Квентине были приговорены Чарльз Мэнсон, Сьюзан Аткинс, Чарльз (Текс) Уотсон, Лесли Ван Гутен и Патрисия Кренвинкель (за убийства Тейт — Ла Бьянка), Брюс Дэвис и Стив Гроган (за участие в убийстве Шорти Ши), а также Бобби Босолей (за убийство Гэри Хинмэна). Однако спустя год после вынесения смертных приговоров штат Калифорния отменил их, при этом преступники автоматически приговаривались к пожизненному заключению. Изменение меры пресечения позволяло рассмотреть возможность условно-досрочного освобождения этих восьми осужденных уже в 1978 году. Осенью 1985 года, после шестнадцати лет тюремного заключения, Стив Гроган был условно-досрочно освобожден на строгих условиях комиссией по условно-досрочному освобождению штата Калифорния. Другим осужденным по этому делу в досрочном освобождении было отказано.
Большинство людей считают Мэнсона и тех, кто проходил с ним по делу, жестокими, хладнокровными убийцами, у которых съехала крыша от наркотиков. Вместе с тем другие видят в Мэнсоне своеобразного вождя и гуру, обладающего мистическими способностями. Они защищают Мэнсона, оказывают ему поддержку и пытаются имитировать его жизнь, предшествовавшую убийствам. Отбывая наказание, Мэнсон получает тысячи писем и принимает многочисленных посетителей. Письма пишут подростки и взрослые обоего пола, женщины приходят к Мэнсону в тюрьму, стремясь добиться его внимания и симпатии, кто-то ищет у него совета, кое-кто хотел бы стать его последователем. Находятся даже такие, кто готов пойти на преступление ради него — вернее, ради мифа, который сложился вокруг его личности. Но этот миф далек от реальности.
Так получилось, что я познакомился с Мэнсоном много лет назад, задолго до появления «детей цветов» и хиппи. Я с ним не «делил косяка», как на тюремном жаргоне говорят о близких приятелях, но мы действительно провели вместе какое-то время в одном месте — в Терминал-Айленде. Случилось это в 1956–1957 годах, когда я получил срок за перегон в другой штат угнанной машины. В то время Мэнсону исполнился всего двадцать один год, а мне было двадцать восемь. В тюрьме нас связывал, главным образом, общий интерес к атлетике. Впрочем, я видел в нем себя, каким был в том же возрасте, — юнец среди заключенных постарше, ловивший каждое слово закоренелых, законченных преступников, который был еще слишком молод, чтобы понять — криминалу приходит конец.
Я освободился в 1957 году и вскоре открыл свою автомастерскую в Голливуде. Мэнсон вышел из тюрьмы на следующий год. У нас были общие друзья в этом районе, так что, когда у Мэнсона из-за автомобильной аварии возникли кое-какие проблемы, один из наших приятелей сказал ему, где меня найти. Хотя ничего уголовного в этом столкновении не было, все же у Мэнсона возникли сложности. «Мой контролер порядком достает меня, — сказал Мэнсон. — Или я починю машину того парня, которую помял, или он скажет, что я нарушил условия досрочного освобождения и отправит меня обратно в кутузку. Ты меня выручишь?» Я отремонтировал ту машину, а заодно и автомобиль самого Мэнсона. Этот случай и наше пребывание в одной тюрьме позволили мне написать биографию Мэнсона. Ибо, как он часто повторяет на протяжении последних шести лет: «Ты не дал мне угодить в тюрьму, Эммонс. Я у тебя в долгу. И если кто и может объяснить, почему все так обернулось, так это ты, наверное, потому что ты был там, ты хороший парень».
Потом я не виделся с Мэнсоном до 1960 года. Мы снова встретились уже в тюрьме Макнил, где я сидел за участие в сговоре по поводу ввоза наркотиков. Наши отношения во многом были теми же, что в Терминал-Айленде, и ограничивались занятиями атлетикой, за исключением нескольких случайных разговоров. Помню, однажды Мэнсон спросил у меня, знаю ли я что-нибудь о Роне Хаббарде и дианетике. Поскольку я ничего об этом не слышал и не горел особым желанием узнать, наша беседа была короткой. Время, проведенное в тюрьме Макнил, изменило всю мою дальнейшую жизнь, причем в лучшую сторону. Как вы поймете из книги, это время оказалось поворотным и для Мэнсона.
Освободившись в 1964 году, я хотел лишь одного — стать ответственным и честным гражданином. С тех пор я ни разу не нарушал права других людей и не рисковал своей свободой. Я возобновил свое дело, вернувшись к автомастерской, а затем попробовал себя в другой сфере, став свободным писателем.
Я почти не обратил внимания на убийство Гэри Хинмэна в 1969 году, но об убийствах Тейт и Ла Бьянка мне, как и всему миру, было известно очень хорошо. Когда в декабре 1969 года в расследовании всплыло имя Мэнсона, я был поражен. Меня удивило не столько его участие в этих преступлениях, сколько то, что человек, которому приписывали способность заставлять людей выполнять любую его прихоть, мало походил на того парня, которого я помнил.
К 1979 году я почти совсем забыл о Мэнсоне, пока мне на глаза не попалась статья о нем, опубликованная в местной газете. Автор материала ездил в Вакавиль, где тогда сидел Мэнсон, намереваясь взять у него интервью. Мэнсон отказался давать интервью этому корреспонденту. В конце концов в репортаже были использованы сведения из рассказов тюремщиков. Среди прочего в статье говорилось, что Мэнсон редко откликается на просьбы дать интервью. В то время я уже писал для одной газеты и почувствовал, что моя прошлая связь с Мэнсоном могла бы послужить мне пропуском и позволить увидеться с ним, в чем было отказано другим желающим.
