Владимир Дроздов - Аэродром Веселый
Конечно, комэск сразу все понял, увидев автомат и серо-зеленую форму. Он выхватил ракетницу и дал истребителям сигнал: "Запрещаю посадку!" Еще несколько ракет выпустил в упор по своему самолету. И то ли в системе питания горючим оставались какие-то капли бензина, то ли загорелась нитрокраска покрытия плоскостей - "Ла-пятый" вспыхнул. А сам комэск с пистолетом в руке бросился бежать к маячившей вдали темной полосе - к знаменитому таганрогскому парку, который он, видимо, принял за лес.
Истребитель, пошедший было на посадку, дал газ, взмыл. Фашисты открыли по нему суматошный зенитно-пулеметный огонь. Кое-кто из летчиков "Ла-пятых" атаковал позиции зенитных крупнокалиберных пулеметов, другие попытались отвлечь от своего комэска преследующих его немецких автоматчиков. Он и сам отстреливался на бегу. И - отличный стрелок - убил двух солдат. Но один "ТТ" против нескольких автоматов... Комэск упал.
Вгорячах он еще поднялся, даже сделал несколько шагов, но, верно, тяжело был ранен - снова свалился. И тогда комэск приложил пистолет себе к виску.
Летчик "пешки" - лидера - все это видел. Обругав своего штурмана последними словами, он просто взял курс на восток. За ним устремились несколько "Ла-пятых". Другие развернулись на юг - потеряв доверие к лидеру, должно быть, решили перетянуть через море.
Только горючее у них ведь было на исходе - не то что у "пешки", обладающей куда большим запасом. Лишь двоим "Ла-пятым" из пошедших за лидером удалось перелететь линию фронта, сесть в степи у своих. Остальные либо утонули, либо были сбиты. Генерал запросил береговые посты ВНОС, но никто не засек перелета наших истребителей на юго-восточное побережье Азовского моря.
Позже до летчиков дивизии дошли слухи, будто бы немцы с почестями похоронили командира эскадрильи "Ла-пятых" и даже поставили ему на краю аэродрома памятник. Немецкое командование при этом, возможно, действовало в общевоспитательных целях.
Леднев не только восхищался комэском "Ла-пятых", был еще и благодарен ему. Ведь этот комэск невольно натолкнул его на идею разведки и фотографирования таинственного аэродрома Веселый новым способом.
И вот капитан Леднев один-без ведомого-уходит в им самим задуманный полет. Едва взлетев, он разворачивается в сторону моря и снижается до бреющего - не хочет, чтобы его засекли немецкие радиолокационные станции. Да и "мессеры" на фоне степи не заметят идущий бреющим самолет. У Семерникова капитан как бы скатывается на санках с обрыва в море, прижимается чуть ли не к самой поверхности воды. Знает: за хвостом его самолета не будут видны расходящиеся углом буруны, потому что легкая рябь морщит гладь моря - скрывяет следы его "яка". Незаметно он удаляется от берега.
Зачем ему ведомый? На бреющем в нем нет нужды - никто не станет атаковать. А когда Мите придется выскакивать над аэродромом фашистов, появление еще и второго советского самолета лишит всякого смысла, главную уловку капитана Леднева.
Он бросает взгляд на часы, чтобы убедиться, достаточно ли отошел от берега. И слегка взмывает - нужно осмотреться. Да все в порядке - берег почти незаметен.
Разворот на девяносто градусов! Снова прижаться к воде! И еще пять минут с курсом двести семьдесят. Потом опять разворот - уже почти строго на север. Ну, разве что два-три градуса надо будет довернуть для борьбы со сносом. Его, конечно, трудно определить над морем. Но когда капитан скатывался с горки у Семерникова, успел все же прикинуть - снос был совсем невелик.
Еще перед вылетом ведомые Григорьяна и Нестеренко показали Мите, как размещены зенитные средства немецкого аэродрома. И тогда же Митя тщательно просмотрел на крупномасштабной карте все подходы к Веселому со стороны моря. Берег здесь резко обрывался к воде, и этот откос протянулся на целых десять километров. Митя решил, что сможет издалека увидеть аэродром, а приближаясь, прикроется обрывом, пройдет вдоль полосы берегового песка, чтобы само выскакивание его "яка"
пришлось бы точно над целью. Высокий, крутой берег не только скроет разведчика от приборов и глаз немцев, но и приглушит шум мотора - фашисты смогут обнаружить самолет, лишь когда он выскочит из-под обрыва - прямо над позицией счетверенной установки зенитных пулеметов.
Недолго летит капитан Леднев над синим, подернутым легкой рябью морем. Все ближе желтая полоска прибрежного песка, откос уже отчетливо виден. Еще немного, и разворот. Митя выполняет его особенно тщательно. Ведь всего на двадцати метрах. Для того чтобы не оказаться невзначай выше обрыва - не обнаружить себя преждевременно. И вот, как и было задумано, самолет несется вдоль берега. Пора? Десять километров он проходит чуть больше чем за минуту. Теперь ему уже не надо прятаться. Он делает боевой разворот-с набором высоты. И послушный рулям "як" взмывает точно над аэродромом Веселый.
- Здравствуйте, господа!-кричит по радио Митя.
Как знать? Вдруг у них какой-нибудь подслушивающий радиоприемник настроен на волну наших разведчиков. И-хоп!-Митя выпускает шасси. А теперь надо еще покачать крылышками - попросить разрешения на посадку, используя международный язык летчиков.
Точными, четкими движениями ручки Митя заставляет свой "як" изящно потрепетать крыльями. А вслед за тем - сделать "клевок", как бы кивнуть головой, склониться в почтительном поклоне. И снова потанцевать, с крыла на крыло. В мозгу проносится: комэск "Ла-пятых", наверно, не просил у них разрешения сесть? Впрочем, шасси-то он тоже выпускал, и тогда все истребители выстраивались для посадки. Митя опять повторяет свой маневр: покачивание, "клевок", покачивание. А сам следит, не бежит ли к пулеметам расчет счетверенных установок. Нет, вроде нет. Митя солидно запрашивает по радио:
- Прошу разрешения на посадку! Хочу сдаться в плен.
И становится в круг над аэродромом, продолжая внимательно наблюдать за поведением фашистов. Он строит коробочку - совершает обычный маневр летчика перед посадкой: пролететь сначала над аэродромом по прямоугольному маршруту с четырьмя разворотами на высоте четырехсот метров. После первого Митя включает фотоаппарат как раз над складами. С минуту он летит ровно, без покачиваний и рысканья, строго быдерживая высоту полета и скорость. Все, он заснял склады! Теперь перед разворотом на вторую прямую надо еще раз покачать крылышками. Так, порядок! - никто не стреляет. А ведь, похоже, он сейчас опять пролетит над складами? Эти получше замаскированы только с такой высоты и можно различить. О них-то, наверно, и говорил генерал: "По агентурным данным, там химия". Хоп! - Митя включает фотоаппарат и на второй прямой. Опять около минуты идет словно по одной половице. Или - как в детстве - бежит по рельсу быстро, никуда не сворачивая. Ура! - заснято. А с большой высоты как ни снимай, ничего на снимках не различишь. Теперь покачать крылышками ив разворот на третью прямую. Но что это там за капонир - такой громадный? Конечно же - для четырехмоторного "курьера"! Скорее сфотографировать его!
