Джерри Хопкинс - Никто не выйдет отсюда живым
Зима 1955-го года, прошло несколько недель после двенадцатого дня рождения Джима Моррисона. Меньше, чем через месяц его сестре Энн, которая постепенно превращалась в круглолицую девочку-подростка, должно было исполниться девять лет. Их брат Энди, бывший немного крупнее Джима, – наполовину её моложе.
Картинка по-зимнему непритязательна: на заднем плане – заснеженные вершины Сангр де Кристо (Нью-Мексико), на переднем – розовые щёки, тёмные волнистые волосы, хотя и спрятанные под тёплыми шапками – здоровые дети в тяжёлых пальто вскарабкиваются на деревянные санки. Снег не идёт, только сухие, жгучие порывы ветра сгор.
На краю горного склона Джим усадил Энди на санках спереди, за его спиной – Энн, а сам пристроился сзади. Они оттолкнулись руками и с радостными воплями поехали вниз.
Сани двигались всё быстрей и быстрей. Впереди показалась какая-то будка, которая стремительно приближалась.
Сани быстро катились вниз по склону, будто космический корабль, разрывающий холод открытого космоса. Энди задёргался.
Выпрыгивайте! – кричал он. – Выпрыгивайте! Выпрыгивайте!
Галоши Энди застряли за передней перегородкой саней. Он попытался толкнуться назад, чтобы освободиться, но Энн, сидевшая позади него, не могла сдвинуться с места. Джим навалился вперёд, оставляя их беспомощными.
Будка стремительно приближалась.
Выпрыгивайте! Выпрыгивайте!
До будки оставалось меньше двадцати метров; ужасное столкновение было неизбежно. Энн, ни жива ни мертва, глядела вперёд; лицо её изображало ужас. Энди захныкал.
Санки пронеслись под изгородью около будки и в полутора метрах от неё были остановлены отцом детей. Когда дети выбрались из санок, Энн в истерике бормотала, как Джим навалился вперёд и не давал им выскочить. Энди продолжал плакать. Стив и Клара Моррисон пытались успокоить младших.
Джим стоял рядом и выглядел очень довольным. “Мы замечательно провели время”, – сказал он.
Мать Джима, Клара Кларк, была одной из пятерых детей в семье, немного взбалмошной, любящей повеселиться дочерью частного адвоката из Висконсина, который позже перешёл на общественную работу в коммунистических организациях. Её мать умерла, когда Клара была подростком. В 1941-м году, когда Кларе был двадцать один год, а её отец уехал на Аляску работать плотником, она съездила на Гавайи к своей беременной сестре. Там на флотской дискотеке она встретила отца Джима, Стива.
Стив вырос в маленьком городке центральной Флориды, одним из троих детей в семье, единственным сыном владельца прачечной. Когда он был ребёнком, ему делали инъекции в щитовидную железу для стимуляции роста, и в школе его звали (кузен и лучший друг) “ университетским ковбоем”: в этом было что-то ханжеское – ярый методист* [*последователь Методистской церкви], популярный, однако, среди девушек. Стив закончил Американскую Морскую академию за четыре месяца до встречи с Кларой, в феврале 1941-го года, после курса ускоренного обучения, набранного специально для подготовки нового выпуска офицеров к началу мировой войны.
Стив и Клара сошлись примерно в то время, когда японцы бомбили Пирл Харбор. Вскоре, в апреле 1942-го, они поженились. Это произошло незадолго до того, как сухие доки Стива были окончательно разминированы, и он отправился служить в северные районы Тихого океана.
На следующий год его послали в Пенсаколу, штат Флорида, на тренировочные полёты, и спустя ещё одиннадцать месяцев, 8 декабря 1943-го года Джеймс Дуглас Моррисон стал ещё одним представителем поколения детей военного времени – он родился в Мельбурне, штат Флорида, недалеко от нынешнего мыса Канаверал.
Когда Джиму было шесть месяцев, отец вновь уехал на Тихий океан служить на авианосце в отряде Ведьм. Последующие три года Клара и её маленький сын жили у родителей Стива в Клируотере. Дом на правом берегу Мексиканского залива содержался в раз и навсегда заданном порядке, а его обитатели воспитывались в духе викторианских времён: дети должны быть видимы, но не слышимы… Не думай о неприятностях, и они исчезнут сами собой… Чистота исходит из благочестия. Дедушка и бабушка Джима по отцовской линии выросли в Джорджии. Они никогда не пили и не курили.
Поведение Клары в отсутствие мужа было безупречно, но среди скучных родственников скучного Клируотера она была очень рада видеть Стива, вернувшегося с Тихого океана примерно через год после войны в середине сырого лета 1946-го года.
Постоянные переезды и жизнь отдельно от отца, привычные семье Моррисонов в годы войны, продолжались всё детство Джима. Первым послевоенным назначением его отца был Вашингтон, федеральный округ Колумбия, но он пробыл там всего шесть месяцев и был послан – в первый раз из двух – в Альбукерке, где в течение года работал инструктором одной из программ по атомному оружию. В это время у Джима, которому было четыре года, появилась сестра.
Неподалёку от Альбукерке, во время поездки с родителями по шоссе из Санта Фе, Джим пережил то, что впоследствии он будет драматично описывать как “наиболее важный момент в моей жизни ”. Они поравнялись с перевернувшимся грузовиком и увидели раненых, умирающих индейцев, лежавших на асфальте на месте аварии.
Джим заплакал. Стив остановил машину, чтобы узнать, не сможет ли он чем-то помочь, и послал кого -то позвонить в больницу; Джимми (так звали его родители до семи лет) пристально смотрел на хаос через окно машины и всё время плакал.
Стив развернул машину, и они уехали, но Джимми не мог успокоиться. Он нервничал всё больше, всхлипывая в истерике.
Я хочу помочь, я хочу помочь…
Клара держала его на руках, а Стив успокаивал мальчика: “Всё хорошо, Джимми, всё в порядке ”.
Они умирают! Они умирают!
В конце концов отец сказал ему:
Это был сон, Джимми, этого не случилось на самом деле, это был сон.
Джим продолжал всхлипывать.
Много лет спустя он рассказывал своим друзьям, что, как только машина его отца уехала с перекрёстка, умер индеец, и его душа вселилась в тело Джима.
В феврале 1948-го года Стива направили на море “спецофицером по оружию” на другой авианосец, вдали от дома. Теперь Моррисоны жили в Лос-Олтосе (Северная Калифорния), в пятом по счёту доме Джима за четыре года его жизни. Там Джим пошёл в школу, и там родился его брат Энди.
В возрасте семи лет Джим переехал ещё раз, когда карьера Стива снова забросила его в Вашингтон. Годом позже, в 1952-м, Стива направили в Корею руководить воздушными атаками с авианосцев, а его семья вернулась в Калифорнию, поселившись на сей раз в Кларемонте близ Лос-Анджелеса.
Говорят, что негативные последствия такой бездомности сильно преувеличиваются, что ребёнок, семья которого всё время переезжает с места на место, теряет в традиционном воспитании, но зато приобретает больше различного опыта. Неважно, сколь обоснованны эти или другие подобные аргументы, но сами проблемы остаются.
