Степан Бардин - И штатские надели шинели
В комиссию приходили мужчины и женщины, коммунисты и беспартийные, молодые и совсем уже пожилые люди, которым пора было выходить на пенсию. Хорошо помню рабочего кожевенного завода Т. С. Семенова, всеми уважаемого ветерана труда. Пришел он к нам с орденом Ленина на груди, в новом костюме, как обычно приходят на семейные торжества или на демонстрации по большим праздникам.
- Прошу записать в ополчение. - Голос его звучал твердо, и только руки, все время теребившие и поглаживавшие пышную с проседью бороду, выдавали волнение. - Не смотрите, что я немолод и ношу бороду. Я ее сбрею. Да и силы еще есть. К тому же бывалый солдат. Защищал Питер от Юденича. Мой опыт пригодится...
Мы отговаривали Семенова, как могли, доказывали, что у нас хватает и молодых. Но он настаивал, наконец стал требовать... Такие сцены происходили ежедневно.
Комплектованием ополченческих дивизий занимались городской комитет партии, райкомы и первичные парторганизации. За несколько дней была сформирована целая армия в составе десяти дивизий и нескольких отдельных подразделений, насчитывавшая около двухсот тысяч добровольцев. Это была лучшая часть рабочего класса и интеллигенции Ленинграда - его цвет и гордость. Каждый третий - коммунист или комсомолец.
Первая ДНО, то есть Первая дивизия народного ополчения, была детищем Кировского района, а наш Московский район дал Вторую ДНО.
Райком партии в те дни стал похож на военный штаб. Главной его задачей было обеспечить дивизию надежным политическим составом. Поэтому на заседаниях бюро обсуждались только вопросы, связанные с формированием дивизии, в первую очередь с подбором кадров - комиссаров полков и батальонов, политруков рот и парторгов подразделений.
Как и другим, нам тоже пришлось докладывать райкому о ходе формирования своего ополченческого батальона. Когда мы вошли в зал заседаний, первый секретарь райкома Г. Ф. Бадаев говорил с кем-то по телефону, требуя срочно выделить для дивизии грузовые машины и изготовить походные кухни. Положив трубку, он обратился к нам с вопросом, готов ли скороходовский батальон для выезда на фронт и сколько в нем коммунистов и комсомольцев.
- Коммунистов семьдесят два, комсомольцев почти сто, - ответила секретарь парткома Смирнова. - Вместе мы их еще не собирали. Сейчас освобождаем от работы и выдаем выходное пособие.
- Поспешите, - заметил Бадаев. - Электросиловцы уже закончили комплектование своих подразделений. Еще раз опросите людей. Может быть, кто-то передумал. Никого не принуждайте. Дивизия формируется исключительно из добровольцев.
- У нас желающих больше, чем мы можем послать на фронт, - пояснил директор фабрики М. Н. Бельский.
- Вот и отлично. И все же опросите еще раз. Война - это война. Отбирайте в батальон только стойких и политически зрелых. Коммунистов и комсомольцев расставьте так, чтобы в каждой роте можно было создать полнокровную партийную организацию. Хорошо бы до отправки на фронт избрать парторгов рот. Проинструктируйте их, разъясните, как им вести себя в бою...
Заказам для ополченческой дивизии была открыта "зеленая улица", они выполнялись вне всякой очереди и с необычайной быстротой. Обувные предприятия района - "Скороход", "Пролетарская победа" № 1 и "Пролетарская победа" № 2 - обули ополченцев. Текстильная фабрика выпустила сто тысяч метров миткаля для обмоток, а "Красная заря" полностью снабдила ополченцев портянками. Завод имени Егорова поставил нам несколько полевых кухонь и даже некоторые боеприпасы. "Красный швейник" сшил тысячи походных сумок. Артель "Сатурн" изготовила алюминиевые котелки, ложки и вилки. Мясокомбинат имени С. М. Кирова подготовил мясные концентраты. Заводские клубы и библиотеки оборудовали кинопередвижки и полковые библиотечки. Каждая рота получила гармонь, а полк - духовой оркестр. В распоряжение политотдела были выделены автомашины, оборудована полевая типография для выпуска дивизионной газеты. Словом, от своего района ополченцы получили все, кроме оружия и боеприпасов.
Три полка Московского и один Ленинского районов, а также подразделения специального назначения были созданы и полностью экипированы за восемь десять дней. В мирное время на такую работу потребовались бы, наверное, месяцы.
Что касается военной подготовки ополченцев (многие из них вообще в армии не служили), не говоря уж о стрельбе из винтовки или метании гранат, они не умели даже намотать портянки или скатать шинель. Да и подготовка командно-политического состава оставляла желать лучшего. Командирами взводов, рот и батальонов назначались запасники, давным-давно успевшие позабыть то, что знали когда-то.
Ополченцев учили военному делу в процессе формирования подразделений. Нельзя было медлить ни часа: враг уже подходил к Пскову. А от Пскова до Ленинграда - каких-нибудь триста километров.
2
Конечно, в эти дни я тоже записался в ополчение. Правда, кое-кто отговаривал, дескать, ополчение - войско ненадежное, да и создается оно в помощь регулярным частям, но я к голосу скептиков не прислушивался: когда идут на фронт, не выбирают, где лучше, а где хуже.
Вскоре меня вызвал третий секретарь райкома Андрей Борисович Тамаркин, в прошлом тоже скороходовец: он заведовал на фабрике кабинетом политпросвещения. Явился я к нему точно в назначенное время, но пришлось просидеть в приемной около часа. Несколько раз я обращался к секретарше с просьбой напомнить обо мне. Она заходила в кабинет и, возвратившись, таинственно сообщала: "Андрей Борисович занят..."
Порог кабинета секретаря райкома я переступил не без робости и застыл у двери. Тамаркин жестом указал мне на стул: "Вы назначены комиссаром третьего стрелкового батальона второго пехотного полка". Тут же назвал командира батальона и заговорил о моих обязанностях. Его излишне официальный тон вызвал у меня улыбку. Тамаркин, кажется, заметил это и еще больше посуровел.
Высказав все, что полагалось, он разрешил мне уйти, добавив при этом, чтобы я немедленно разыскал комиссара полка Г. Е. Гродзенчика.
Если не ошибаюсь, первого или третьего июля во дворе "Скорохода" состоялся прощальный митинг. Нас, отправлявшихся на фронт, выстроили по четыре в ряд. Правда, в своих гражданских костюмах, без оружия, внешне мы еще не были похожи на бойцов. Но мы, мастеровые люди, только что оставившие свои рабочие места, - закройщики и вырубщики, затяжчики и перетяжчики, швейники и рантовщики, мастера смен и участков, работники фабричного управления и начальники цехов, - уже ощущали себя солдатами, защитниками Родины. Слева от меня стоял молодой, но уже хорошо известный среди ленинградских обувщиков перетяжчик Николай Чистяков с орденом Трудового Красного Знамени на груди. Справа, с очень серьезным, напряженным лицом, парторг цеха детской обуви Федор Андреевич Ковязин, а рядом с ним Николай Владимирович Бергсон, тоже партийный активист. За ним - начальники цехов Сергей Александрович Корсуков, Артур Андреевич Лутс, Иосиф Ефимович Сандлер, Аполлон Михайлович Шубин, инженер Илья Ефсеевич Мирлин, заведующий личным столом Николай Филиппович Киреев, секретарь комитета комсомола Петр Лашков, журналист Валентин Мольво, комсомолки Вера Чертилова, Лида Савченко, Вера Сараева, Маша Большакова... Всего отправлялось на фронт больше четырехсот скороходовцев.
