Линда Ли - Путь бойца: Правдивая история о Брюсе Ли
Он ощущал постоянное напряжение. Уникальный артист и человек, ставший легендой еще при жизни, – мастера каратэ сравнивают его с Галилеем в области воинских искусств.
Человек, которого считали самым искусным бойцом в мире, и который уже был на пути к тому, чтобы стать самым высокооплачиваемым киноактером. Он был первой Восточной суперзвездой, сумевшей перекинуть мост через пропасть, разделявшую Восток и Запад. Он опроверг оскорбительный стереотип, существовавший в кинопроизводстве и на телевидении благодаря таким китайским типам, как Чарли Чен и доктор Фу Мэн Чу, он стал после этого кумиром для миллионов молодых людей, живущих в Южной Азии и мечтающих стать такими же, как он, они видели в нем своего лидера. Смертельный вихрь его летающих кулаков и разящих ударов ног, его удары ногами поразили западную аудиторию, как гром среди ясного неба, он познакомил зрителей с тем мистическим искусством кунг-фу, которое было известно китайцам уже несколько сотен лет.
Единолично он заставил весь мир заинтересоваться кунг-фу. Внезапно Брюс оказался самым желанным актером для многих кинокомпаний. Фил Оке, член легендарного Нью-йоркского общества любителей фольклорной музыки, вспоминает, как он был ошеломлен тогда, когда в течение 3 часов увидел два фильма с участием Брюса Ли [Я не верил своим глазам; до этого я видел фильмы о самураях, но оказался совершенно неподготовленным к тому, что демонстрировал на экране Брюс. Истории, положенные в основу фильмов, были достаточно простыми и основывались на чувстве мести. В фильмах вначале показывали школу кунг-фу, и старейший из учителей говорил своим ученикам: [Я научу вас тому, как стать лучшими бойцами в мире, но вы никогда не должны причинять никому никакого вреда до тех пор, пока в этом не будет крайней необходимости]. Далее школе нанеслось жестокое оскорбление, это было либо нападение соперничающей школы, либо убийство учителя или любимой девушки Лирой. Лучший боец школы требовал отомстить обидчикам, но, как правило, сдерживал себя до сих пор, пока был бы в состоянии это делать. Затем следовали самые волнующие сцены, какие когда-либо были засняты на пленку. Один безоружный человек против пятидесяти. Он начинал прокладывать себе путь сквозь строй негодяев с помощью приемов каратэ: надо было видеть в эти моменты его кулаки, локти, ноги и при этом никаких кинематографических трюков. Аудитория в зале неистовствовала, она то взрывалась громом аплодисментов, то криками восторга, люди вокруг вскакивали со своих кресел. И вот наступил кульминационный момент фильма – Брюс настигал главного негодяя и начинался танец необычайной красоты (один корреспондент как-то заметил, что своими движениями Брюс заставил бы танцовщика Рудольфа Нуриева выглядеть не сцене водителем грузовика). В игре Брюса не было вульгарности Джеймса Арпесса с его постоянным полупьяным, заросшим щетиной лицом разбойника. Он был не супергениальный Джеймс Бонд, с его сверхчеловеческой способностью выкручиваться из самых невероятных ситуаций, это были не кулаки-молоты Джона Уэйна, которыми тот полулениво расчищал себе путь среди разрушенных столов и разбитых стаканов толщиной не более листа бумаги. Нет, движения Брюса были движениями тела, доведенного до вершины совершенства, и как бы жестоко ни расправлялся Брюс со своими противниками, в этой жестокости всегда присутствовал элемент очищения и высшей справедливости.
И не менее, если не более важным, чем само действие, было лицо Брюса Ли и его философские причины, побуждающие его к действию. Выражение его лица в то время, когда он отражает атаки своих противников или атакует сам, с трудом поддается описанию, временами он впадает в экстаз, почти сексуальный, и когда он наносит удары, то результаты удара проносятся сквозь его мозг и его взгляд, полный концентрации и удовлетворения от содеянного, становится совершенно отрешенным].
И тогда предложения посыпались на него, как из рога изобилия Ран Ран Шоу – гонконгский продюсер, миллионер, тот самый, что еще только три года назад предлагал ему ничтожно малую сумму за участие в фильме, теперь же предлагает ему сто тысяч фунтов стерлингов за фильм. И когда Брюс отклонил это предложение, то Шоу подписал лист контракта и послал ему, так что Брюсу оставалось лишь поставить на чек сумму, какую он только пожелал бы.
Муж Софи Лорен – продюсер Карло Понти был одним из нескольких итальянских продюсеров, кто предлагал ему фантастические контракты. Кинофирма [Уорнер Брозерс], потратившая уже почти миллион долларов на съемки фильма [Остров Дракона], но все еще защищавшая его, потребовала безотлагательного продолжать работы над фильмом, чего бы ей этого не стоило.
В то время как бум вокруг фильмов продолжал нарастать, Брюс обнаружил, что он стал самым популярным человеком в шоу-бизнесе и даже более популярным, чем Стив Мак Квин. Одновременно с этим у него появилось множество различных проблем: сможет ли он увеличить свою популярность в других странах мира, не повредив своему авторитету на Востоке? Сможет ли он повысить качество своих фильмов, не нарушая их сути, а только повышая качественную сторону, тем самым помогая воспитанию миллионов тех, с кем у него одни и те же этнические и культурные корни, помогая мастерам воинских искусств, живущих в различных уголках планеты искать свой собственный путь и свою истину. Кроме того, его все больше и больше заботили проблемы, связанные с его физическим состоянием. Условия, в которых он жил и работал в Гонконге, едва ли можно было назвать идеальными. Гонконг во многих отношениях был достаточно суровым городом. Когда Брюс появлялся на улице, постоянно кто-нибудь приставал и провоцировал его на драку, надеясь, что удастся одолеть мастера. Все чаще и чаще приходилось участвовать ему в деловых встречах и все реже удавалось скрыться от дельцов разного сорта, одни пытались заключить с ним контракт, другие пытались стянуть себе самые выгодные предложения из-под его носа. То его осаждали газетчики, то радио, то телевидение. Где бы он ни появлялся, везде за ним охотились любители автографов. В Голливуде можно было отдохнуть хотя бы во время уик-энда, уехав за город. Но в переполненном Гонконге вопрос об отдыхе даже не возникал. Однако по своей природе и темпераменту Брюс сам всегда стремился к напряженной, насыщенной жизни. Он был нервным человеком, и под давлением определенных условий, он становился очень возбужденным. Когда он был еще ребенком, его семья прозвала его [не сидящий ни минуты]. Он понимал, что ему необходимо расслабиться, отдохнуть, но всегда находилось что-нибудь такое, что нужно было немедленно сделать и на отдых не оставалось времени. Весь 1973 год Брюс был в постоянном движении – то он участвовал в конференциях, то часами обсуждал что-то по телефону, то работал над фильмами, в конце концов, его мозг был перегружен настолько, что его стала мучить бессонница. Напряжение резко возросло, когда он стал работать над [Островом Дракона] – его первой большой международной картиной Он сильно нервничал и опасался, что все то, что он задумал, не удастся притворить в жизнь.
