Хэнсон Болдуин - Сражения выигранные и проигранные. Новый взгляд на крупные военные кампании Второй мировой войны
Ночью 31 августа 1939 года – в последний мирный день того времени – Ганс – Вальтер Цех – Неннтвич и его приятели по германскому «хоровому обществу» отбросили свою фальшивую личину в вольном городе Данциге, скинули свою гражданскую одежду и напялили сапоги и форму нацистских СС (элитная гвардия).
И около восьми часов вечера возле небольшого города Глейвиц в германской Силезии близ границы с Польшей группа возбужденных мужчин внезапно вторглась на местную радиостанцию, застрелила двух немецких служащих, захватила передатчик, запустила в эфир агрессивную речь на польском языке и быстро скрылась в направлении границы, оставив у входа в радиостанцию умирающего и изрешеченного пулями человека, имя которого, может быть, никогда не станет известным.
Альфред Гельмут Науджокс, сын кильского бакалейщика, член СС, возглавлял налетчиков во время инцидента в Глейвице – подстроенного нападения на немецкий пограничный город, которое было организовано с тем, чтобы дать Гитлеру повод для начала войны против Польши. Эта инсценированная «польская провокация» была подкреплена истекающим кровью телом одного из людей Науджокса, вероятно случайно подстреленного и погибшего и названного позже польским налетчиком [2].
Глейвиц – один из нескольких инсценированных инцидентов на границе – последняя ступенька, с которой Адольф Гитлер начал Вторую мировую войну. Жребий брошен: войска двигались, когда фразы на польском языке вырывались из глейвицкого передатчика. Инцидент был просто закамуфлированным и отлакированным обманом – уступкой Гитлера для оправдания перед историей.
Гнойник Второй мировой войны назревал уже четверть века, уходя корнями в пепелища Европы, опустошенной Первой мировой войной.
Поражение центральных держав и Версальский договор, сделавший акцент на самоопределение наций, изменили карту Европы. Эльзас и Лотарингия были возвращены Франции. Польский коридор, вырезанный из того, что было Германией, дал Варшаве доступ к Балтийскому морю и отделил Восточную Пруссию от Берлина. Данциг был объявлен вольным городом под управлением Лиги Наций с ее верховным комиссаром, однако, несмотря на немецкое население, с польским контролем над таможней и иностранными делами. Семена ирредентизма[1] были посеяны, когда стволы пушек еще не остыли.
Смелый новый мир, сохраненный для демократии, как стало очевидно, скорее был тем же, но подлатанным старым миром. Вашингтон не поддержал точку зрения президента военного времени Вудро Вильсона о присоединении к Лиге Наций, а Европа начала вариться в горьком соку опустошения, крушения иллюзий и депрессии [3].
Краткосрочный демократический эксперимент Германии – Веймарская республика – сопровождался множеством проблем.
Его определяли сильные и влиятельные националисты с выдуманными легендами, которые служили оправданием поражений немецких армий и проигрыша в Первой мировой войне. Большая часть населения Германии винила правительство недолговременной республики за подписание Версальского договора, за насаждение в их стране психологии вины за войну, за «сдачу» Эльзаса – Лотарингии, большой части Пруссии и части Силезии, за принятие на себя обязательства по расшатывающим экономику репарациям и за сокращение немецкой армии и флота, некогда бывших предметом гордости, до 100–тысячных полицейских сил без танков и самолетов и 15–тысячных патрульных береговых сил.
За стремительной инфляцией и зарождающейся анархией через несколько лет последовала безработица – результат всемирной депрессии, которая началась в 1929 году. Экстремисты левого и правого толка – коммунисты и коричневые – воевали на улицах за превосходство, а в 1933 году к власти пришел Адольф Гитлер, что ознаменовало начало одного из самых темных периодов в современной истории человечества.
С самого начала Гитлер был привержен идее превосходства главенствующей расы, экспансионизма, проводимого путем хитрости, обмана и диктатуры. Он открыто перевооружился и в 1936 году двинул свои вооруженные силы в Рейнскую область, несмотря на ограничения, предусмотренные Версальским договором. Он публично успокоил своих потенциальных врагов, обработав их по отдельности, подписал с Польшей пакт о ненападении, чтобы освободить себе руки и заняться Чехословакией и Австрией. И приступил к возведению Западного вала – укрепленной зоны против Франции и Бельгии.
Париж и Лондон вели себя двусмысленно, колебались, но ничего не предпринимали; Соединенные Штаты были полностью заняты собственными экономическими проблемами и социальной революцией, возглавляемой Рузвельтом. А Лига Наций оказалась дискуссионным клубом, который был не способен остановить или хотя бы повлиять на Муссолини, оккупировавшего Эфиопию.
Германская методика завоеваний включала в себя экономические бартерные сделки, политическую инфильтрацию, психологический террор и гитлеровский рецепт репрессий – концентрационные лагеря, нюрнбергские марши, эмоциональное бичевание и «большая ложь» нацистского министра пропаганды Геббельса. Нацистская «пятая колонна», порожденная этими методами, и квислинги, или предатели – Сейс – Инкварт в Австрии, Конрад Хенляйн в Судетской области, Иозеф Тизо в Словакии и Викдун Квислинг (от имени которого произошло название подобных людей) в Норвегии [4] были марионетками нацистской Германии.
1938 год стал свидетелем обернувшегося потопом прилива Третьего рейха Адольфа Гитлера, который должен был просуществовать тысячу лет. Германские танки двинулись в Австрию, Гитлер угрожал войной Чехословакии. В спешке, на конференции, название которой сейчас навсегда стало синонимом сговора, лидеры Европы собрались в Мюнхене, чтобы исключить из своих рядов Чехословакию, страну, которая даже не была никем представлена на конференции [5]. Гитлер получил Судетскую область и чешские укрепления, а Польша и Венгрия, как стервятники, отрывали куски умирающего разделенного государства. Лондон и Париж возгласами облегчения приветствовали мюнхенские соглашения, как «достижение мира в наше неспокойное время».
Еще до истечения этого года Гитлер высматривал новые горизонты. Иоахим фон Риббентроп – нацистский министр иностранных дел, работающий на своего хозяина, – предложил Варшаве вернуть Данциг Германии.
Таким образом определилась арена действий.
Год «страшного суда» – 1939 – начался с медного голоса пропаганды, слышного во всем мире. Гитлер настаивал на возвращении Данцига и на контроле Германии над 15–мильной соединительной полосой через Польский коридор. Резкие обвинения и ответные нападки эхом отозвались из Коридора и с германо – польской границы; в вольном городе Данциге нацисты агитировали и выступали с речами. В середине марта то, что оставалось от Чехословакии, прекратило существование как суверенное государство. Немецкие войска двинулись в Богемию, Моравию и Словакию. Польша теперь была охвачена флангом с юга, а также с севера. Неделей позже Литва под железным кулаком нацистской мощи оставила Гитлеру Мемельскую область – бывшую территорию Германии. Даже Румыния, которая вместе с Польшей и исчезнувшей Чехословакией была союзником Франции, подписала соглашение с Берлином, обещая Германии большую часть своей добываемой нефти. А 28 марта завершилась длительная осада Мадрида, и силы Франсиско Франко с помощью немцев и итальянцев одержали победу в гражданской войне в Испании.
