Георгий Мелихов - Белый Харбин: Середина 20-х
Рождество…
Если Новый год был всегда у нас праздником взрослых, то Рождество было праздником — если не полностью, то в очень многом — детским и молодежным.
«Каждый праздник имеет свой запах», — говорил А. П. Чехов.
Помню этот запах Рождества: мимолетный аромат пронесенной через комнату елки, которая до своего времени должна была томиться связанной на балконе, устойчивый запах мандаринов в ящике под кроватью… Помню детское предвкушение приближающейся радости — празднества Елки, раздачи подарков от Деда Мороза…
И все как всегда начиналось в Сочельник.
Так вот, последние жаркие домашние хлопоты на кухне. Наряжается елка. Комнаты теперь уже вовсю напоены запахом свежей хвои, переливаются всеми цветами радуги елочные игрушки. Помните, какими они были? Это «царство игрушек» у Чурина?
Добавляется запах всякой невообразимой вкуснятины: это накрывается праздничный рождественский стол. Чего только на нем нет… Но обязательно — рождественский гусь, кутья из пшеницы и меда. В темном зимнем небе плывет колокольный звон. На елке зажигаем свечи. Ждем первой звезды. Ощущение радости и счастья… Садимся за стол…
Как хорошо написал об этом русский поэт Михаил Шмейссер в стихотворении «В эту ночь»:
«Снег пушистый бел и ярок, в ярких льдинках в окнах стекла,
дым курчавый вьется к звездам, в сердце тихо и светло.
Эта ночь — для нас подарок меж других — пустых и блеклых:
в эту ночь приходит к людям светлый праздник — Рождество.
На тропинках оснеженных хруст шагов резвяще звонок,
в темной дымке лес сосновый, утопающий в снегах.
В тихом небе херувимы у невидимых иконок
возжигают звезды-свечи, славя Господа Христа.
В эту ночь приходит к людям радость, ласка, всепрощенье.
В эту ночь в сердцах родится грусть о детстве золотом.
И о Родине прекрасной так безудержно томленье,
так безудержно и сильно рвется сердце в отчий дом.
Рождество! Какое сердце не хранит от детства память?!
У кого не сохранились в сердце радостные дни?!
Елка, радость… Ласка мамы… Свечек жаркие огни…
Запах хвои слаще меда, смолкой липкою запачкан
синий шарик с каплей воска на надувшемся боку…
И тихонько долгожданный Дед Мороз стучит у входа —
оснеженный в поле вьюгой, пришагавший по ветру…
Было ль сладостнее время, чем приход Деда Мороза?!
Жизнь без сказок — жизнь сурова. Только в детстве золотом,
в Рождество чудесной сказкой оживало от прихода
милой елки и Мороза все восторженно кругом.
Вся Россия становилась в эти дни огромной елкой,
над которой загоралась Вифлеемская звезда.
И дворцы, и даже хаты зеленели хвоей колкой.
Этих милых русских елок не забудем никогда!..»
Утром под елкой «в чулке» подарки от Деда Мороза. Приходят дети «Славить Христа».
Едем к кому-то «на Елку»…
Тысяча каких-то принятых издавна условностей, бережно хранимых в воспоминаниях, обрядов, казалось бы, мелочей. Но… Глубокий сокровенный смысл русских православных праздников (да и вообще национальных религиозных праздников всех народов и рас!) хорошо определил харбинский журналист А. Вележев. «Праздники, а тем более Святки, — писал он, — костяк быта, его духовная основа. Поэтому, помимо своей церковной стороны, праздники ценны своим бережением быта, т. е. главных особенностей общественной и индивидуальной жизни.
Быт — властелин жизни, и это отчетливо проявляется во время Святок, которые своей бытовой стороной заслуживают самого серьезного к ним отношения».
Бережение своего быта — эта черта была органически присуща российской эмиграции в Маньчжурии. И, может быть, она и была одной из тех опор в жизни, которые позволили ей выжить — при китайской ли власти? — после 1925 года — периода сильнейшего советского давления? — при японской ли?.. И принести эти сбереженные частички традиционного русского быта с собой на Родину, обогатив и украсив ими жизнь своих сограждан?
Не об этом ли, о необходимости бережно хранить в душе родные традиции, говорил в том далеком 1941-м и поэт Алексей Ачаир в стихотворении «Рождество. Сыну Ромилу»?
Кстати, еще немного о подарках, да и о традициях тоже.
Об атмосфере простоты и демократизма, окружавшей в Харбине семью Управляющего КВЖД ген. — лейтенанта Дмитрия Леонидовича Хорвата и его жены — Камиллы Альбертовны, я уже писал. Но, конечно, биография таких замечательных людей не может уместиться на нескольких страницах частного исследования, посвященного более широкой теме…
После выхода в свет первой книги от читателей стали поступать вопросы о происхождении фамилии Хорвата, его семье, ее родственных связях с русской аристократией и т. п. Думаю, что интерес этот тоже вполне оправдан и его надо удовлетворить.
Как сообщается в энциклопедии «Гранат» и капитальном труде-фотоальбоме В. Жиганова «Русские в Шанхае», предок Д. Л. Хорвата эмигрировал в Россию из г. Куртичи на венгеро-хорватской границе, откуда и происхождение фамилии.
Этот переход Хорвата на русскую территорию произошел в период царствования императрицы Елизаветы Петровны и Марии Терезии в Австро-Венгрии, с согласия обеих высоких особ. С собою Хорват привел три гусарских и семь пехотных полков, которым была поручена охрана тогдашней русско-турецкой границы. Пограничные земли получили вначале название Новая Сербия, а позднее — Новороссия.
Ближе к нашему времени отец Дмитрия Леонидовича поступил на военную службу, обязательную в ту эпоху для всех представителей дворянства, но затем перешел на гражданскую. Со стороны матери Д. Л. Хорват является прямым потомком светлейшего князя М. И. Голенищева-Кутузова.
Как известно, за 17 лет управления Хорватом полосой отчуждения КВЖД она получила название «Счастливая Хорватия».
Камилла Альбертовна Хорват (урожденная Бенуа) возглавляла за этот период крупнейшие благотворительные начинания в Харбине и на Линии. Она была прекрасной художницей, писательницей (роман «Торжество любви», Шанхай, 1937), просто чрезвычайно добрым и отзывчивым человеком.
Рождество, особенно, конечно, в первые годы эксплуатации дороги (после 1903 г.), удивительным образом объединяло всех ее служащих и их семьи. Хорваты знали по именам детей старших служащих дороги, и ребятишки с особым нетерпением ожидали их рождественской Елки. «Каждый Петенька, каждая Ксюша, — вспоминали старожилы, — получали там свой индивидуальный подарок, выбранный с любовью в соответствии с желанием этого маленького человечка». Был случай, когда К. А. Хорват приложила немало усилий, чтобы узнать имена всех детей в семье Н. Н. Бочарова (главный строитель Хинганского туннеля на Западной линии КВЖД, шестеро детей!), и каждому из них приготовила подарок. То же было и в отношении детей Николая Сергеевича Лопухина, приехавшего в Маньчжурию в середине января 1920 г. и занявшего пост заведующего финансовым отделом КВЖД.
