Лена Ленина - Миллионеры шоу-бизнеса
«Шоу-бизнес – тоже бизнес», – сделала я глубокомысленный для блондинки, но философский по сути, вывод и приступила к анализу.
Шоу-бизнес, как всякий другой бизнес, подчиняется законам маркетинга и менеджмента. Интересуюсь, считает ли Филипп себя успешным менеджером.
– Не мне судить об этом, – скромно отмахнулась Звезда, – потому что менеджмент – это управление, управление процессом, управление людьми, одним словом, руководство. В менеджменте можно быть хорошим исполнителем или хорошим управленцем.
Я, наверное, неплохой руководитель. В моем ведомстве хоть и небольшой, относительно других видов бизнеса, коллектив, но я им управляю последние 15 лет.
Я решила начать тренироваться задавать неловкий вопрос «Сколько?» с этого подсказанного мне невинного аспекта. В смысле, сколько человек в коллективе.
– Семьдесят, – честно начал отвечать пока не ожидающий подвоха Филипп. – Это артисты, музыканты, администраторы. Вообще, у меня такой лозунг по жизни: если хочешь, чтобы дело было сделано хорошо, – сделай его сам.
Я изогнула левую бровь Великого Специалиста по Менеджменту: «Прекрасный лозунг, но он не согласуется с законами американского менеджмента, который настойчиво рекомендует делегировать полномочия.
– Я не могу найти такого человека, – честно развел руками Филипп, – которому я мог бы целиком и полностью довериться. Не потому, что я не доверяю какие-то финансовые потоки, нет, наоборот, я работаю с очень грамотным коммерческим директором и директором, управляющим финансами корпорации. У меня творческий бизнес, поэтому стратегию всех своих действий в шоу-бизнесе разрабатываю исключительно я сам, следуя из своего «Я». В мое «Я» никто не может залезть, поэтому управлять моим бизнесом так, как я, никто не сможет, и доверить это я никому не могу. Когда я жил с Аллой, она была моим партнером, ей я мог доверить, она была авторитетом. Больше у меня авторитетов нет.
Судя по тому, что Филипп устойчиво занял в стереотипах россиян и в рейтингах светской прессы первую позицию в хит-параде российских певцов, он – успешный руководитель. Озвучив это всеобщее убеждение, я как бы дала Филиппу проглотить пилюлю послаще шоколадной конфеты.
– Да, – ему понравился «вкус», и он продолжал: – Но, к сожалению, у меня это отнимает слишком много времени, которое мне хотелось бы гораздо плодотворнее уделять творчеству. Это – постоянный креатив, постоянная работа мозга над тем, что делать дальше, что придумать. Чтобы придумать какую-то дурацкую легенду или небылицу, особого ума не надо, для этого достаточно нанять штат пиарщиков. Я никогда не пиарил себя именно так, дешево. Например, когда я купил новую машину, все газеты об этом сразу написали. Они сами об этом писали, я не запускал эту информацию. Наоборот, я стараюсь жить так, чтобы о моей личной жизни знал только я. Но так получается, что о моей жизни знают все, точнее, не знают, а догадываются и пишут. Но девяносто девять процентов об этом – неправда.
Возвращаюсь к законам американского менеджмента и спрашиваю, согласен ли он, например, с постулатом, не рекомендующим работать с друзьями или родственниками.
– В какой-то степени я согласен, в какой-то степени нет, – философски бивалентен Филипп, – потому что для меня в работе очень важен человеческий фактор. В творчестве, как ни странно, я смогу спеть песню композитора, который мне не симпатичен, в конце концов, мне с ним не детей крестить. Человек может быть отвратителен, а песни и стихи писать красивые. Но в работе человеческий фактор должен быть на первом месте. Поэтому у меня в кадрах и текучки нет уже несколько лет, коллектив меняется только по каким-то социальным причинам, или люди растут.
Я это понимаю, я тоже очень многих вырастил как в творчестве, так и в менеджменте.
У меня хорошая интуиция, я могу взять человека, зная, что из него будет хороший менеджер. Потом эти менеджеры вырастают в директоров фирм, уходят в свои компании. Так же и в творчестве, в моем коллективе есть артисты, которые начинали как артисты балета, а теперь делают первые шаги как артисты эстрады, звезды. В этом случае они идут своей дорогой, но они красиво уходят, и я всегда при первой встрече им говорю, что они талантливы и танцевать всю жизнь у Киркорова не будут, и что я хочу раскрыть этот талант максимально, подготовить их к большой жизни и выпустить. Это, наверное, передалось от Рождественских встреч Аллы Пугачевой.
– Продюсировать других – это прекрасный способ диферсификации в шоу-бизнесе, – вспомнила я о банкире Потанине из моей книги «Multimillonaires», производящем мясо в свободное от строительства кинотеатров время.
– Мне нравилось участвовать в судьбе, – признается Киркоров, – в хорошем смысле слова. Я не люблю быть в жюри, потому что это миссия вершения судеб, и если я где-то в жюри, то я стараюсь ставить высокие баллы, потому что все эти конкурсы – это очень хорошо, но можно пропустить талантливого человека. Конкурс – это стресс, кто-то его выдержит, кто-то – нет. Так же и в обыденной жизни надо понимать, что ты можешь людям дать в этом плане. Я никогда к этому не подходил эгоистически. Как бы ни был талантлив артист, если он начинает свою карьеру, я его отпущу и еще помогу ему дальше по жизни. Хотя, конечно, обидно терять своих лучших артистов балета или музыкантов, но c’est la vie.
Предлагаю сравнить палец с яичницей – российский шоу-бизнес и западный. Правда, оказалось, что кто из них палец – не совсем очевидно.
– Несмотря на то – у меня такое ощущение, что западный шоу-бизнес, грубо говоря, загибается, – неожиданно опровергает стереотипы о «чужом болоте» Филипп, – у них очень профессионально обстоит дело с авторским правом, все артисты и авторы защищены, и даже, выпуская альбомы, их артисты могут себе позволить не работать каждый день за счет авторских прав и тех роялти, которые капают им с продаж. У нас же этот рынок полностью пиратский и лишает авторов и артистов какого-либо заработка с этого главного источника прибыли за рубежом. Этот главный недостаток порождает массовое желание ездить на гастроли, вернее, не желание, а необходимость. Поэтому к определенному возрастному периоду артист превращается в развалину. Хотя девяносто процентов нашего шоу-бизнеса ездит под фонограмму, на Западе это воспрещается, у нас это пока можно всем. Я не вхожу в это число, что бы ни говорили обо мне или о моих коллегах, которые реально поют живьем, и как бы ни вешали им ярлык, что это «фанерщики». Есть статистика: двадцать лет я езжу по стране, и двадцать лет аншлагов, причем во всех городах страны, дальнего и ближнего зарубежья я был по десять раз минимум. Если бы в одном городе я провел концерт под фонограмму, в следующий раз никто бы уже не пришел. Все приходят, потому что знают, что я честен перед своим зрителем и я всегда пою живьем. Это огромный труд – живой концерт каждый день.
