Екатерина Андреева-Бальмонт - Воспоминания
Но может быть, «темное царство» отступило лишь от семьи Андреевых, перекочевало в соседние купеческие жилища, закрытые от всякого света?
Андреевы не были отделены от жизни всего московского купечества. Родственные отношения в этом сословии, как и в русском крестьянстве, откуда происходило купечество, соблюдались тщательно. Семейные узы, пусть и отдаленные, ценились и почитались. Ездили друг к другу в гости, с детьми, помогали советами и деньгами. Наталья Михайловна давала приданое невестам из более бедных семей, помогала начинаниям молодых людей. Поэтому свидетельства ее дочери о жизни купечества особенно убедительны и достоверны.
«Во всех этих семьях царило довольство и благодушие, — пишет Екатерина Алексеевна. — Ни в одной из них я не помню грубой сцены, тем более пьянства, брани или издевательства над подчиненными. Не видала и самодуров, мучивших своих жен или детей. Скорее наоборот: во многих семьях жены командовали мужьями. Мы бывали у многих родных, и всюду было то же самое. Через детей, наших сверстников — двоюродных братьев и сестер — мы хорошо были осведомлены о их домашней жизни, об отношении детей к родителям, к дедушкам, бабушкам, к прислуге, подчиненным…»
Историческую справедливость по отношению к купечеству давно пора восстановить. Это сословие дало целые династии ярких и сильных личностей: Морозовы, Третьяковы, Сабашниковы, Бахрушины, Мамонтовы… — люди умного национального типа, европейски образованные, эстетически тонкие и чуткие, обладающие как практической, так и душевной энергией. Их имена еще кое-где сохранились: Третьяковская галерея, музей Бахрушина… Но и эта крошечная, случайно уцелевшая в названиях часть всего созданного для культуры купечеством все еще остается неосознанной, недооцененной, непонятой. Подлинный же вклад купечества в просвещение, образование и благотворительность огромен. Бесплатные больницы, дома призрения, школы, университеты, музеи, галереи, храмы, помощь бедным, поддержка художников. И все безвозмездно, на благо страны, России.
И хотелось бы отметить, что не от материального излишества и равнодушия к деньгам делались эти пожертвования. Семья Андреевых, например, внесла большую сумму на строительство больницы и Народного университета Шанявского в свой самый трудный период, после ликвидации торговых дел, «Кожевенного дела М. Л. Королева» и «Магазина А. В. Андреева».
«Воспоминания» Е. А. Андреевой-Бальмонт наполнены образами людей разных сословий, разных уровней образования и культуры, характеров, представлений о мире — от членов императорского дома до крестьян и обычной прислуги. Но их отношения определяются не сословной принадлежностью, а особенностью характеров, близостью интересов.
Сестры Андреевы слыли барышнями образованными, умными, начитанными и очень привлекательными. Их общества искали, с ними стремились побеседовать, поговорить о прочитанных книгах. И это неудивительно — сестры были в курсе всех новейших исканий современной литературы. Они прочитывали свежие номера французских, немецких, английских журналов, следили за новинками русских издательств. Эти интересы объединяли общий круг друзей, впрочем, довольно пестрый по своему составу. Но если и бывали среди них «неинтересные», с точки зрения Екатерины Алексеевны, «ухажеры», то вовсе не было «отрицательных персонажей». Пытливо вглядываясь в людей вокруг себя, она умела находить личности интересные, значительные, хотя все они и не жили какой-то иной, особенной, выделяющейся жизнью.
Даже и Нина Сабашникова, вызывающая едва ли не буквальную «завороженность» более младшей Екатерины Андреевой, интересна ей прежде всего как обаятельный, красивый, внимательный и умный человек. Их связывает понимание самых тонких и тайных душевных движений друг друга. Но многие другие восхищаются прежде всего особыми талантами Нины — мастерством игры на рояле, даром перевоплощения. Она безусловно обладает большими драматическими способностями — тому свидетельство самый широкий диапазон ее удачных ролей: от больной крестьянки до пьяного тапера, от драматической героини — до клоунессы. И все же она идет не на профессиональную сцену, а уезжает в глухую русскую провинцию, в Курскую губернию.
Разве что лишь с князем А. И. Урусовым отношения Екатерины Алексеевны были глубже, чем с Ниной Сабашниковой, хотя осложнялись и временами запутывались взаимной влюбленностью. А. И. Урусов был для нее не только любимым человеком, но и огромным авторитетом, душевно доверенным человеком, разговора, беседы с которым она всегда ждала с нетерпением. И уже на склоне лет Екатерина Алексеевна не раз повторяла, что «князь Александр Иванович Урусов — самый умный, обаятельный и интересный человек, которого я когда-либо знала».
Это высокое признание авторитета А. И. Урусова было справедливо. Умнейшие люди того времени испытывали благотворное влияние его личности, одаренной, разносторонней, глубокой и яркой. Слава адвоката А. И. Урусова гремела по России, его речами в зале суда заслушивались и судебные исполнители, и присутствующие. Затем еще долго в московских домах или на светских вечерах обсуждались его высказывания, мысли, суждения. Результат его выступлений был очевиден: даже «безнадежные» дела часто были им выиграны, благодаря блестящему искусству мысли и слова. А. И. Урусов, по словам А. Ф. Кони, занимал «выдающееся место в передовых рядах русской адвокатуры».
Тонкий знаток поэзии, любитель французской новейшей литературы, поклонник Флобера и Бодлера, А. И. Урусов поддерживал новые переводы этих писателей, писал статьи об их творчестве, выступал с речами об их произведениях. Предметом его увлечения была также новейшая русская поэзия. Одним из первых А. И. Урусов заметил К. Д. Бальмонта, обратил внимание на своеобразие его таланта, мелодичность и напевность стиха и помогал молодому поэту советами.
Вокруг А. И. Урусова, казалось, всегда была атмосфера поэзии. «Любуйтесь им как редким произведением искусства, как он того стоит…» — говорил об Урусове Бальмонт.
Искусство пронизывало и отношения князя Урусова с Е. А. Андреевой, ажурная вязь литературных параллелей, реминисценций, цитат окутывала их влюбленность. Но их сильное чувство пробивалось сквозь все чинимые ими же самими препятствия. И эту долгую и запутанную историю разрешила лишь трогательная мистификация, «маскировка» Урусова, скрывшего свое чувство к Екатерине Алексеевне ради ее счастья с другим, «свободным» и более молодым человеком. И все же Урусов не мог сдержать своей ревности к Бальмонту и решительно отказался помочь в бракоразводном процессе Бальмонта с его первой женой. Впрочем, сопротивление их свадьбе возникало не только со стороны Урусова. Медлила с разводом жена Бальмонта. Долго отказывала в благословении Наталья Михайловна.
