Митрополит Евлогий Георгиевский - Путь моей жизни. Воспоминания Митрополита Евлогия(Георгиевского), изложенные по его рассказам Т.Манухиной
Однако "западный обряд" признаков дальнейшего здорового развития что-то не проявляет; в употреблении других священников, не винартовского рукоположения, он вызывает улыбки…
Один из священников "западного обряда" в Голландии (Хаарлем), о. Петр Глазема решил перейти в мою юрисдикцию отчасти под влиянием нашего священника в г. Гааге, иеромонаха Дионисия (Лукина). Я, конечно, принял его, разрешив ему "западный обряд" с некоторыми изменениями, сокращениями и дополнениями. Но положительного результата это присоединение не дало…
Проблема соединения Церквей — Православной и Католической — на началах взаимной братской любви и духовной свободы встречает непреодолимое преткновение в вековом неизбывном папском империализме, в силу которого идея вселенского объединения христиан подменяется идеей подчинения всего мира Католической Церкви, от чего Ватикан отказаться не может по самой своей природе. Вот почему, хотя Папа организовал в своей Церкви постоянное моление за страждущую Русскую Церковь, хотя через католические учреждения мы, русские эмигранты, получили немало благодеяний, за что, конечно, мы храним в душах искренние благодарные чувства, — я должен сказать по совести, что католики не нашли путей к нашим сердцам и многое в их отношениях к нам за эти годы мы с горечью восприняли либо как непонимание нас, либо как болезненную рану чувству нашей преданности родной Православной Церкви. Воли к преодолению вековой отчужденности они проявили мало…
Кардинал Вердье издал окружное послание, в котором запрещается католикам посещать наши храмы, а в случаях, когда по необходимости (по соображениям гражданского порядка) они вынуждены присутствовать на наших богослужениях, им предписывается молитвенно в них не соучаствовать. Зачем было нужно подчеркивать это ригористическое правило, хотя бы оно и значилось в канонах?
Такое явление, как международный литературный конкурс, устроенный одной католической организацией под председательством кардинала Бодрильяра, когда, нарушая статут международных конкурсов, вмешалась католическая духовная цензура и лишила наших писателей Лукаша и Таманина премий, присужденных им литературным жюри, на том основании, что в их романах, "христианских по духу", есть якобы примесь "славянского мистицизма" — такое явление оставило в русском эмигрантском обществе тягостное впечатление и было воспринято как некоторое оскорбление католиками православия.
Подчеркнуто невежливое отношение ко мне кардинала Вердье комментировалось в эмигрантской среде тоже весьма для католиков неблагоприятно. После панихиды по убиенном сербском короле Александре, которую я вслед за кардиналом служил под Триумфальной аркой в присутствии президента, министров, дипломатического корпуса, а также и других представителей официальной Франции, я счел долгом вежливости поехать к нему с визитом. Он указал час для нашей встречи. Но кардинала в этот час дома я не застал… Прождав его тщетно некоторое время, я уехал. На следующий день было получено от него письмо с извинением.
Прошлою зимою ко дню семидесятилетия кардинала, которое праздновалось очень торжественно, я послал ему поздравление. Никакого ответа на мое приветствие не последовало…
Допрашивая свою совесть, я со всею откровенностью могу сказать, что не на мне главная вина того, что отношения с католиками в эмиграции не наладились. Я не уклонялся от случаев, когда они казались благоприятны для дружеского общения наших двух Церквей, но в ответ не встречал прямоты, искренности, того открытого братского влечения к сближению, которое внушает доверие и побеждает чувство отчужденности, исторически в нас укоренившейся. Наоборот, приходилось быть начеку, улавливать какую-то тонкую политику, заднюю мысль опытных дипломатов. Как далеки эти отношения от идеала общения Церквей в Любви и Свободе! [232]
Если с католиками наше сближение не удалось, то с протестантами за эти годы у нас установились простые и сердечные отношения.
Первая моя встреча с протестантским миром была в 1920 году в Женеве на Конференции Христианских Вероисповеданий.
Инициатива стремления к сближению и единению всех христианских исповеданий принадлежала Американской епископальной Церкви. Американские епископы, во главе с известным Нью-Йоркским епископом Брентом, обратились к главам всех христианских Церквей с призывом послать своих делегатов на общую Конференцию, на которой они могли бы встретиться, познакомиться друг с другом и обсудить общие вопросы Веры и Церковного строя; в таких вопросах все Церкви могли быть если не единомысленны, то, по крайней мере, близки между собою; предполагалось также наметить пути, ведущие их к дальнейшему сближению. Нужно удивляться той ревности, той настойчивости, с которой они стучались в двери каждого христианского исповедания, нужно преклоняться и перед теми огромными усилиями и трудами, которые они взяли на себя, чтобы начать и организовать это дело в мировом масштабе. На этот призыв откликнулись очень многие протестантские исповедания, старокатолики, а также Православные Церкви; благословил это дело и Вселенский Константинопольский Патриарх. Об этой Конференции, о моих впечатлениях и воспоминаниях, с нею связанных, я уже говорил [233]. Здесь же воспользуюсь поводом и скажу несколько слов о председателе Конференции епископе Бренте [234].
В церковном мире епископ Брент были личностью крупной и светлой. Он объединил силой своего морального авторитета представителей самых отдаленных вероисповеданий, внушал доверие к Конференции даже наиболее недоверчивым, скептически настроенным ее членам. Внимательный, любвеобильный, чуткий и смиренный, он завоевал всеобщее уважение и симпатию.
Женевская Конференция имела для православия серьезное значение. Хотя это была первая встреча почти незнакомых и духовно чуждых друг другу людей, хотя нам и трудно было найти общий с протестантами язык и сознание взаимной чуждости нас не покидало, — все же эта встреча и непосредственное знакомство в рамках нравственного взаимообщения ради высокой и актуальной цели, волнующей всех христиан, нас с протестантами сблизили. В глубь наших догматических расхождений мы не вдавались: все понимали, что почва для этого еще не готова. Но независимо от этой неподготовленности, достигнут был положительный результат — в Женеве завязались между нами сношения настолько дружественные, что опыт встречи христиан разных вероисповеданий был признан удачным и привел к постановлению — готовиться к следующей Конференции, которую наметили созвать в 1927 году в Лозанне, а пока избрать "комитет продолжения", поручив ему собрать нужные для этого будущего съезда материалы.
