Николай Японский - Дневники св. Николая Японского. Том ΙV
25 сентября/8 октября 1901. Вторник
Утром увидел наверху в полукруглой комнате Василия Ямада за рассылкой своей газеты «Симей—Симпо». Жаль стало бедного; прибавил ему еще пять ен на печатание ее; так что всего будет получать на это десять ен. (Три ены давно он уже выпросил, две ены на днях, по его усиленной просьбе, прибавил.) Страсть издавать газету у человека; ныне вышел уже тридцать четвертый номер; газета месячная; делается все лучше и содержательнее; этот номер в двадцать четыре страницы; теперь она служит органом «Общества православной молодежи» (Сейнен- квай), какого общества он же, Ямада, и председатель. Печатает газеты шестисот экземпляров; стоит это пятнадцать ен в месяц, а из продажи выручает не больше пяти ен; газета, конечно, христианская и потому поддержки стоит, хотя не от Церкви, у которой и без того три периодических издания на плечах, а частной.
О. Борис Ямамура описывает свою поездку по Церквам, во время которой крещений почти совсем не было; еще пишет пространно об этом нескончаемом деле в Церкви Ивайквай. Все–таки настаивает, чтоб я велел «соединиться христианам в Ициносеки и Яманоме в одну Церковь; этого–де желает большинство христиан в Ициносеки». И приложены к его письму новые прошения о соединении христиан в Яманоме и в Ициносеки — у последних, действительно, тоже печатей немало. Ответил я, что «не мною выдумано это соединение; сами они, без всякого совета со мною, выдумали его, и потом уже на полпути прислали ко мне, и вот до сих пор не слушают никаких резонов, что ни говоришь им. Пусть же кто хочет из ициносекских христиан соединения в одну Церковь с христианами в Яманоме — соединяются; а кто хочет иметь самостоятельную Церковь в Ициносеки — те не соединяются; и пусть с сего времени больше не относятся ко мне с сим делом».
26 сентября/9 октября 1901. Среда.
Катихизаторы иногда со своими просьбами бессовестны. Нифонт Окемото, катихизатор в Оою, и которому поручены еще Кеманай и Аракава, просит дорожных на посещение сих двух мест, а они на таком близком расстоянии от Оою, что и я, во время посещения Церквей, пешком шел между этими тремя местами, просто из–за удовольствия сделать прогулку по хорошей дороге. Отказано с выговором.
О. Павел Морита целый час морил своим болтливым письмом, а добрых извещений ни капли.
27 сентября/10 октября 1901. Четверг.
Из поступивших так внезапно в понедельник в Катихизаторскую школу один уже ушел, «брат–де внезапно захворал и телеграммой требует домой». Тот же Косияма прибежал хлопотать об отпуске его. Конечно, кто же станет удерживать! Привыкшего к свободной жизни и лени — вдруг, без долгой надуманности ею, под инструкцию, хоть и не стеснительную, и на труд, хоть и легкий! Ну и на попятный тотчас же. Понятно.
Игнатий Мацумото пришел, говорит: «Перевод Златоуста — дело весьма долгое; делая его, я мог бы урывками переводить и другое что. Катихизаторы говорят, что очень нуждаются в церковной истории поподробнее ныне имеющихся, очень кратких»… Резон! Тотчас же дал ему Церковную историю Смирнова, но так как она уже была переведена о. Сергием Судзуки; только перевод его, сколько он ни исправлял его, оказался негодным для печати, а весь хранился у меня, то я вручил Игнатию и сей перевод; быть может, исправлять его займет меньше времени, чем вновь переводить.
Был Mr. Mott, американский председатель христианской ассоциации молодых людей, вместе со своим помощником Mr. Fishor’oM. С Mott’oM встретились мы уже как знакомые, и он тотчас же стал предлагать вопросы для уяснения нравственного состояния японской молодежи, проповедовать которой он приехал сюда. Я охотно отвечал ему.
— Что больше всего мешает учащейся молодежи принимать христианство?
— Атеизм почти всех нынешних профессоров и учителей ее, японских и иностранных.
— Как успешнее действовать на молодежь — относясь больше к уму или к сердцу?
— К уму, так как японцы рассудочный народ.
— Что вы находите самым лучшим в японской молодежи?
— Их беззаветное желание служить своей родине; они и христианами делаются большею частью потому, что находят христианство полезным для отечества, смотря в этом случае на христианство как на дойную корову, дающую молоко для их отечества.
— Что, по–вашему, самое дурное в здешних молодых людях?
— Их непостоянство и изменчивость.
— Что вы находите самым большим ободрением для деятельности здесь?
— Уверенность, что Япония в непродолжительном времени непременно сделается христианскою страною.
— Что же внушает эту уверенность?
— То, что японцы изжили свои старые веры и стоят ныне с открытыми дверями сердца для принятия новой, а такою может быть только христианство.
И прочие подобные вопросы. Ответы он и Фишер схватывали на бумагу.
Мотт говорил, что делает ныне, по своей проповеднической, для молодых людей, должности объезд Японии, Китая и Индии, уделяя по месяцу на каждую страну. Здесь он уже две недели; делая собрание в Сендае, где было до восьмисот слушателей у него, давал лекции в здешнем университете, где слушали его от четырехсот до пятисот студентов. Рассказывал про свое путешествие по Европе и, между прочим, про посещение им Петербурга, где, однако, с студентами не мог иметь беседы, потому что в университете тогда было возмущение студентов. Был он и в нашей Духовной Академии, где ему любезно все показали. Говорил еще, что их Ассоциация в Америке открыла свою христианско–просветительную деятельность и между служащими на железных дорогах, и что эта деятельность так блестяща, что русский министр Путей Сообщения князь Хилков присылал депутата изучить ее и пригласил из Америки одного члена в Россию поучить, как действовать так же благотворно и между служащими на русских железных дорогах — Надеется со временем приобщить к своей Ассоциации и русское студенчество. Помогай Бог!
28 сентября/11 октября 1901. Пятница.
О. Федор Мидзуно возвратился из Симооса: жену Павла Канасуги он убедил сознаться в своей вине, но раскаяния в ней не замечает; сердце в ней как будто окаменело; видно только, что детей очень любит, говорила, что хотела бы служанкой жить в доме мужа, лишь бы быть с детьми, но желания просить прощения у мужа не заявляет. Павел Канасуги простить ее и опять взять в дом также отказывается. О. Феодор надеется, что со временем родные убедят его простить и вернуть мать к детям.
Сергий Сионоя очень хвалит оживленное состояние своей Церкви в Фукурои и Какегава. Особенно же хорошо, что он сам оживился, тогда как был доселе несколько лет в Оодате таким плохим катихизатором, что я отчаялся было в нем.
