Лазарь Бронтман - Дневники 1932-1947 гг
Жрать было нечего, мерзли. Наконец, нашли — с помощью мощного московского пеленга. Нашел Крузе. Привез их в Дудинку. Решили отправить их дальше и Титловым. Поднялся и сел сразу за аэродромом, снес шасси, помял крыло. Тем временем перегнали в Дудинку самолет Томилина, и Мазурук не нашел ничего лучшего, как (при наличие нескольких экипажей) отправить пассажиров дальше с Томилиным. Не долетая Тикси, он опять заблудил, опять израсходовал горючее и сел. Сломал машину (шасси, помял крылья), как выяснилось — в 2 км. от Тикси. Тогда отправили из Москвы летчика Каминского. Взял он их в Тикси на борт, поднялся, загорелся, сел. Люди выпрыгивали на ходу. Часть поломало руки, часть ноги, часть обгорело. Самолет и все вещи сгорели. Сейчас за ними вылетел из Москвы Крузе.
На этом дело в полярной авиации не кончилось. Дня два назад в Дудинке поднялся самолет Андреева (тоже «Си-47», как и те), на высоте 300 метров загорелся. Четыре человека экипажа и 6 пассажиров погибли. Причины неизвестны.
Вчера я говорил с Ляпидевским. Он работает сейчас в Госконтрле, инспектором по авиации. Я предложил ему поставить вопрос о создании Государственной авиационной инспекции при СНК, которая была бы независима от ведомств, не боялась за пайки, за квартиру и т. д. Это дело поддерживает и Кокки. Толе идея понравилась.
С 26-го у нас — шесть полос. «Известия» — тоже с 25-го. И нам и им до 15 февраля — на время выборов. Материал идет случайный, пока еще не нашли типа. У нас идет много материала — до трех полос. Никакой выборной группы по-прежнему нет, основной материал по-старому даем мы — полосу, примерно. И людей не добавили, если не считать трех учеников — Пономарева, Новоскольцева и Зарапина.
Несколько дней назад был снова у Водопьянова. Он мне показал напечатанное на машинке сырое — программа экспедиции, ее задачи, характеристику научных наблюдений, и попросил составить докладную в ЦК. Я посоветовал ему поговорить с Папаниным. Водопьянов несколько нервно относится к этому, т. к., видимо, боится, что тот будет претендовать на командование, хотя тут же сказал:
— Пусть командует. Я возьму на себя летный отряд. Все равно пойду на первом самолете и сяду, хоть разобью машину. А остальные машины — посадим легко. А ты пойдешь на первом или втором.
Рассказал он мне о своем разговоре со Сталиным в начале войны. Водопьянов просился на фронт.
— Будь я командиром части, — сказал Хозяин, — обязательно дал бы вам любой самолет.
После этого его назначили на дивизию.
Вчера я написал докладную записку об экспедиции на имя т. Сталина (3,5 страницы). Изложил задачи и общий план. К записке будут приложены приложения (графики, расчеты). Послал Михаилу. Сегодня он звонил мне, очень понравилось. Собирается поговорить с Папаниным и послать через несколько дней.
Вообще, идеи носятся в воздухе. Был у меня в редакции Алексеев. Хочет лететь на дизельной двухмоторной машине без посадки от Москвы до Порт-Артура. От Иркутска до Москвы уже ходил. Беседовали с ним и об экспедиции на юг. Считает реальной, выбор «Дежнева» — удачным, но, как и я, считает самолеты «Ли-2» или «Пе-82» (Ли-2 с 82-ми моторами) неудобными, надо отечественные, хотя их подходящих для этой цели и не видит.
Вчера был у меня Черевичный. У этого план другой: нынче весной отправиться 4–5 самолетами в район полюса недоступности, покрыть посадками весь район, взять глубины, проследить течения, дрейф и т. д. Один самолет посадить базой, а остальными все обследовать. В полете 1,5–2 месяца.
— Иначе, Американцы нас обгонят.
28 декабря.
Сегодня в Кремле М.И. Калинин вручал ордена полярникам. Вручил и мне Звезду. Выступил с умной речью. Потом фотографировались. Во время съемки он все расспрашивал Папанина о том, что делается сейчас на Енисее, на Оби. Выглядит хорошо, хотя и долго болел.
Орден я обмыл коньяком и водкой «Охотничьей». Вечером Папанин позвонил мне домой, сказал, что хочет отправить Новикова по зимовкам — вручать ордена — не полечу ли я с ним?
Я ответил междометием.
1946 год
10 января.
Вот и Новый год наступил, и наступил весьма бурно для нас, активным до предела.
Встречали Новый год у нас. Хотя, раз в жизни, 31-ое выпало на понедельник, но мы все же работали. Однако, в 11:45 ушли из редакции и ровно в полночь выпили за ушедший, потом за пришельца. Собрались подходящие: Сеня Гершбрег, Мартын Мержанов, Володя (Верховский? — СР), с женами, Зинина подруга Марина с мужем, был даже своей генерал — Александр Палыч Блинов (приятель Марины) с женой, хороший мужик, был Рачик, была Маша Калашникова.
Часика в 4 ушли в редакцию, посидели там часа полтора, вернулись и продолжали пир до 8 ч. утра. Затем легли
В 4 часа дня опять собрались, допили, доели. В 7 часов вечера заехал Сурен Кочарян и Рачик и увезли к себе (к Сурену). Был там еще композитор Ашот Сатян, председатель Армянского комитета кинематографии Серго Баградян, Сурен с женой, Рачик, я с Зиной и Мартын Мержанов с Аней. Пили чудесные вида «Васкеваз» (золотая лоза), «Арени», коньяк «Армения» и «Двин» — новый коньяк, выпущенный в честь 25-тилетия Армении, еще не поступивший в продажу, чудесного аромата, крепкий, пьешь — и как будто тебя двигают стальной балкой. Сурен читал стихи, произносил тосты — длинные, витиеватые, сложные. Ушли в 3 ч.
7-го Мартын устроил ответный прием. Были те же, плюс Каро Алабян, Юра Лукин и жена Вольского. Сатян играл свои вещи «Песня воина» — чудесный лирический плач воина издалека по родине, почти физическая тоска, и «Застольную» — умную, хорошую, очень своеобразную. Обе смело и уверенно войдут в репертуар.
Работаем до обалдения. 2-го января началось выдвижение кандидатов. Застало нас врасплох, никакой группы так и не было создано. В результате пришлось 2-го (и 3-го) заниматься этим мне и моему отделу. Каждый день по 5 полос!
Опыта никакого, решительности никакой, по каждому вопросу приходится спрашивать в инстанциях. В 6–7 утра меня вдруг охватила безнадежность, мне казалось, что мы вообще не выйдем. Но в 12:30 газета сама вышла!
Звонил Минеев. Сообщил, что написанное мною письмо от экспедиции на юг, они Водопьянов 30 декабря послали Хозяину.
Звонят некоторые расстроенные бывшие депутаты. В этот раз многие из них не выдвинуты: Молоков, Ляпидевский, Водопьянов, Федоров, Кренкель, Беляков, Байдуков, Каманин. Повторно прошли из старых героев Кокки, Папанин, Мазурук, Шевелев, Ширшов, Яковлев, Ильюшин.
Написал об Ильюшине в «Огонек», о Яковлеве — в «Смену».
14 февраля.
Наконец-то! Ух и досталось же нам за эти месяцы. В основном избирательная компания лежала на нашем отделе. Газета совершенно выбилась из колеи. Каждый день сидели до 8–9 часов утра, редко-редко кончали в 6–7 часов.
