Арсений Несмелов - Собрание сочинений в 2-х томах. Т.II: Повести и рассказы. Мемуары.
Но теперь уж она в город не спешила: ее платье было измято туфельки — в глине; в таком виде раньше, чем наступят сумерки, в город показаться невозможно.
V
Вечером поплыли к городу. Теперь плыли не у берега, а по фарватеру, по быстрине. Иван Кондратьевич лишь чуть пошевеливал веслами, Вера Исаевна уверенно правила.
Рассеянно слушая спутника, барыня думала о том, как удивительно хорошо пахнет на реке и как сложна прелесть этого запаха, вернее, целой симфонии их и раздельных, и сливающихся в одно тонкое живительное благоухание: тут был и аромат истопленных зноем травы и цветов, и особые запахи реки, и первая прохлада вечера, воспринимаемая тоже как тонкий аромат… Вера Исаевна давно уж не наслаждалась так благоуханием вечера, потому что давно не уезжала из города.
«Вот бы изобрести такие духи, как этот воздух! — думала она. — Но, наверно, это невозможно. Разве “Свежее сено”, или как там называются эти духи, похоже на эту прелесть?..»
И она жадно дышала, стараясь побольше наглотаться этими изумительными благовониями июльского вечера. Дышала и рассеянно слушала, что бубнит ей Иван Кондратьевич.
— Так вы говорите, что вы — богатый человек? — спросила она, уловив конец его фразы.
— Не могу назвать себя богатым, — был ответ, — но капитал некоторый, конечно, имею: без малого десять тысяч…
— Вот как?
— Да-с! И сам сберег, скопил, удачные выигрыши имел, и кроме того, кое-что приносили в дом покойницы. Есть, знаете, анекдот про одного монаха и капитал. Приходит к одному монаху…
— Не надо, не надо!.. Знаю: дальше неприлично… Всё равно вы не досказываете.
— Как угодно-с. Я к тому заговорил о капитале, что, так сказать, ежели бы которая дама захотела соединиться со мною, то жила бы как настоящая барыня. Квартирку бы наняли с удобствами — никаких помойных ведер. Можно бы даже бабу брать два раза в неделю полы мыть. А уж насчет обуви — будьте покойны! Туфельки, ботиночки, полуботиночки, шлепанцы… Как королева бы ходили!
— Опять вы об этом, Иван Кондратьевич… Я же говорю вам, что я замужем!..
— Мало ли что. Вот вы супруга покинули. На целые сутки. Доведись до каждого — какие у него теперь переживания? Да и то сказать: вдруг бы вы не ко мне подскочили, а к какому-нибудь нахалу…
— Или садисту…
— Вот именно. Так что муж-то, быть может, вас теперь и не примет…
— Пускай только попробует не принять! — от возмущения Вера Исаевна, заметавшись на корме, закачала лодку, но теперь уж Иван Кондратьевич и не подумал сделать ей замечания, чтобы «сидела ровно». — Пусть только посмеет!.. Сам довел меня до того, что я… И вдруг: «не примет». Я ему так «не приму», я его так… Я его на весь город оскандалю!..
— Не надо-с! — умильно взирая на хорошенькую спутницу, почти пропел Иван Кондратьевич. — Не стоит-с! Оставьте вы его, плюньте вы на него…
— Но куда же я денусь?
— Ко мне-с, ко мне-с, Вера Исаевна! Вы только прикиньте: я — солидный человек и имею капитал. Квартирка с удобствами, всегда первосортная свежая обувь из лучшего шевро — есть у меня одна пара туфелек, прямо царские!.. Как сыр в масле будете кататься! И кроме того, я хоть и маленький, но все-таки небезызвестный человек: на рыболовном конкурсе, который два года тому назад устраивала газета «Заря», это я-с взял первый приз. Моя фотография даже в журнале «Рубеж» была напечатана, а этот журнал по всему миру расходится. А каждый праздник — рыбалка. Катерок купим, будем прямо как иностранцы. Город-то — что в нем хорошего? А тут река, лоно природы, воздух-то какой — изволите ли чувствовать своим носиком?
Вера Исаевна слушала Ивана Кондратьевича со смехом в душе, но на этот раз все-таки… слушала! Во-первых, она решила, чтобы уладить семейный скандал и в корне ликвидировать законную супружескую тревогу своего мужа из-за ее отсутствия в течение целых суток, — показать ему Ивана Кондратьевича. Если его, то есть это бородатое чучело в его рыболовном оформлении, показать Семену Львовичу, то даже при всей своей ревнивости он должен будет расхохотаться. Во-вторых же… во-вторых… Во-вторых, Вера Исаевна видела, как этот бородатый чудак силен, ловок и даже, если хотите, строен, и заставь его сбрить его бороду, одень его по-людски — разве он в чем-нибудь уступит лысой и толстопузой половине? Кроме того, Иван Кондратович, видимо, влюбился в нее и, кажется, влюбился так, что готов на всё, ни в чем ей не откажет. И, смеясь над ним в душе, Вера Исаевна подсознательно, инстинктивно, как всякая женщина, как бы приберегла влюбленного в нее мужчину… на всякий случай… И ответила она без запальчивости, без смеха и издевательств:
— Нет, нет, Иван Кондратьевич, оставьте этот разговор!
И в голосе ее была просьба.
В десятом же часу вечера, уже у городских пристаней, Вера Исаевна сказала Ивану Кондратьевичу:
— Вы проводите меня до дому, и я познакомлю вас с мужем. Это мне совершенно необходимо!
Спутник согласился:
— Что прикажете — всё сделаю! И прошу, даже умоляю зайти как-нибудь в нашу фирму. Царскую пару туфелек разрешите вам преподнести за художественное удовольствие, которое вы мне доставили вашим сазаном. Это же, это, как пишут в газетах, не рыба, а трофей!..
Вера Исаевна дала свое согласие, но сказала:
— Может быть, туфли еще мне и не по ноге…
— Как раз по ножке! — воскликнул Иван Кондратьевич даже с каким-то упоением. — Что вы-с! Ведь я вашу ножку в лодке взглядом смерил, а у меня взгляд наметан. Тридцать пятый номер!
Весь млея и трепеща, Иван Кондратьевич в этот миг надеялся на то, что хоть после очередной ссоры своей с супругом Вера Исаевна всё же вспомнит о нем, и, как знать, может быть, еще разик отправится с ним на рыбалку.
О чем думала в это время Вера Исаевна?.. Ах, кто может разгадать мысли двадцатидвухлетней сумасбродной женщины.
Через полтора года после описанного нами приключения Вера Исаевна навсегда разошлась с мужем. В городе говорят, что она выходит замуж за И. К. Твердохлебова, владельца бойко торгующего обувного магазина «Стальная подметка». Стало быть…
ПОЭТЕССА ВЕРОЧКА[62]
I
Верочка Колобова, юная дочь богатого строителя-подрядчика, возвратилась домой расстроенная. Не сняв шубку, она прошла в гостиную и упала в кресло.
Мадам Колобова, многопудовая дама, занятая в этот момент изучением модного журнала, подняла на дочь глаза и равнодушно спросила:
— Ну, что еще такое? Откуда ты?
— Из кружка, — ответила дочь. — Сегодня молодые поэты и поэтессы читали стихи.
