Хэнсон Болдуин - Сражения выигранные и проигранные. Новый взгляд на крупные военные кампании Второй мировой войны
Вы отмечаете, что я не спрашивал Халси, охраняет или нет оперативная группа–34 Сан – Бернардино, до 4:12 25 октября. Это верно. Не имея информации, противоречащей сообщению Халси, ни о чем нельзя было больше думать. Рано утром 25 октября в моей каюте состоялось совещание штаба, чтобы проверить, нет ли ошибок в наших действиях. Я сделал перерыв в 4:00; офицер оперативного отдела Дик Крузен [капитан Ричард Крузен] вернулся в каюту и сказал: «Адмирал, я могу думать только об одном. Мы никогда прямо не спрашивали Халси, охраняет ли группа–34 Сан – Бернардино». Я сказал ему, чтобы он послал сообщение.
18. Противоречие не было значительным по простой и единственной причине, которая заключалась в том, что я не отстаивал свою точку зрения, а десять лет молчал. Но Халси опубликовал несколько статей или интервью в добавление к своей книге, которые должны были оправдать его действия в Лейте, иногда в ущерб мне.
19. Я считаю, что радиосвязь на флагмане Озавы вышла из строя при попадании первой бомбы, но другие корабли могли бы послать сообщение Курите.
20. Только из – за странной формулировки сообщения Халси были направлены, к удивлению Куриты, авианосцы Спрейга.
Рано утром задержалось отправление важных сообщений от меня Халси, а такого не должно было быть.
21. Фактически один или два разведывательно – патрульных самолета вылетали ночью на север для поиска. Но они оказались плохо оснащены для такого задания. И им было не до этого, потому что каждый американский корабль, к которому они приближались, открывал по ним огонь. Представляю, сколько им пришлось прилагать усилий, чтобы избежать встречи с кораблями США, вместо того, чтобы заниматься поисками японских кораблей.
Поиск на рассвете по приказу авианосца сопровождения должен был быть совершен намного раньше.
22. Статьи Халси в «Материалах Военно – морского института» были субъективными. Если бы он помнил, что ему следовало обеспечивать прикрытие, и не отвлекался на другие дела, вопрос о «едином военно – морском командовании» был бы чисто академическим.
23. Доводы Халси, касающиеся главных сил [противника], неубедительны. Его «тщательная проверка» сообщений о нанесенном противнику ущербе не подтверждается. Передвижение Куриты, кажется, опровергает любые такие оценки. Мы знали из нашего графика, что Курита приближался к Сан – Бернардино со скоростью 22 узла. Хорошая работа! Позже Халси получил сообщение с самолета «Индепенденс», которое мне не было передано. Неужели он не составлял графика движения Куриты?..
Подсчет кораблей моим штабом показал, что силы Озавы не могли быть такими «мощными и опасными», как, кажется, думал Халси. Он взял 119 кораблей на север, чтобы справиться с 19 кораблями северных сил [противника]. Деление его сил было разумным. Сформировав оперативную группу–34, он фактически его осуществил, но не сумел реализовать.
Решения Халси (а) и (б) были бы разумны, если бы у него не было других обязанностей. Его решение (в) можно назвать только ошибочным. Сомневаюсь, что кто – нибудь не согласится с моим утверждением: единственной причиной, почему Курита не дошел до залива Лейте и не разбил по пути авианосцы сопровождения, было то, что он повернул назад, когда победа была у него в руках. Его [Халси] суждение о «смертельно ослабленном состоянии северных сил [противника]» оказалось явно ошибочным. Включало ли его суждение прогноз о выходе Куриты из боя? Если так, то его магический шар был, конечно, в рабочем состоянии. Верит ли кто в то, что японцы «не были способны» справиться с авианосцами сопровождения? Они не справлялись с ними, как могли бы это сделать, но ведь это не означает, что «не были способны».
24. Меня процитировали правильно, но у меня не было возможности отредактировать свои высказывания. В последней строке «один ум не исправил бы положения» можно было бы употребить другие слова, потому что это высказывание означает, что «один ум не смог бы достичь лучшего результата, если бы и Халси, и я выполнили наши конкретные задания».
Примечания адмирала флота Уильяма Халси[20]
а. Я не помню, что передавало «Радио Манилы». Они обычно транслировали лживую пропаганду из «Токийской Розы» или другие японские передачи. Мы пользовались «Радио Манилы» вместо будильника. Как только слышали сообщение о воздушной тревоге, знали, что наших летчиков обнаружили.
Изменение американской стратегии было непосредственным результатом моих рекомендаций. В частности, отменить захват Япа и Палау и осуществить высадку на Центральных Филиппинах, а не на Минданао. Ранее я уже советовал отказаться от захвата Палау. Адмирал Нимиц одобрил мои рекомендации, за исключением Палау, и сразу же передал их объединенным начальникам штабов в Квебек, где они совещались. Генерал Сузерлэнд в Голландии, начальник штаба генерала Макартура во временное отсутствие генерала, одобрил высадку на Центральных Филиппинах, а не на Минданао. Объединенные начальники штабов одобрили его так же, как президент Рузвельт и премьер – министр Черчилль. Мне посчастливилось, что в то время в Квебеке проходила конференция.
1–я дивизия морской пехоты понесла большие потери на Пелелиу (в группе островов Палау), которые во многом можно сравнить с потерями на Тараве. Одна боевая часть из 81–й армейской дивизии («Дикая кошка») также понесла большие потери в боях на Пелелиу, где она так умело оказывала помощь. Мы построили аэродромы на Ангауре, захваченном 81–й дивизией, и на острове Пелелиу, а также частичную военно – морскую базу в Коссол – Роуд. Коссол – Роуд не был оккупирован японцами, и нам просто нужно было организовать там оборону на острове Бебельтуап, самом большом в архипелаге Палау. Я упоминаю об этих действиях и о времени, чтобы показать: это не была запоздалая оценка положения с моей стороны. Рекомендовалось захватить Улити, поскольку я всегда считал этот пункт необходимым для якорной стоянки флота. Улити был занят без сопротивления. Пилелиу, Ангаур и Коссол – Роуд оказались очень удобными, но я тогда считал и думаю сейчас, что они не были необходимыми для дальнейшей кампании на Тихом океане.
Конец войны на Тихом океане был очевиден до сражения в заливе Лейте. Когда наш флот получил свободу передвижения, практически в любом месте Тихого океана, японцы были обречены на разгром.
План «Со» – лишь один из многих планов, разработанных японцами. Все они провалились.
У Тоёды [главнокомандующий объединенным японским флотом] были авианосцы, но очень мало самолетов и плохо обученные летчики. Теперь, как оказывается, это знали все, за исключением моего штаба и меня. Ответственность лежала на нас. Если остальные военно – морские силы в то время об этом не знали, мы, в 3–м флоте, отчетливо представляли себе, что авианосец заменил линкор и представлял собой сильнейшее и самое грозное морское оружие, которым располагал наш противник. Мы сражались с японцами несколько лет. Мы не знали, сколько у японцев самолетов, и не могли воспользоваться предоставившимися возможностями. Мы знали, что «Принстон» был атакован, и получили об этом сообщение. Это были самолеты с авианосца. Когда мы стояли на севере утром 26–го числа, на наших экранах появилось «привидение». Мы думали, что это самолеты авианосцев, которые летят к японцам. В конце концов, они ушли с экранов в направлении Лусона. Японцы нас несколько раз обстреливали, и только один раз у Гуадалканала мы смогли ответить.
