Артем Драбкин - Мы дрались на бомбардировщиках. Три бестселлера одним томом
Полк участвовал в прорыве блокады Ленинграда, в освобождении островов Бьеркского архипелага и Финского залива, Моонзунда и прибалтийских республик, очень много – в Курляндской и Кенигсбергской операциях. Полк действовал по всей акватории Балтийского моря, его операции включали удары по Данцигской бухте и в апреле 1945 года – по Свинемюнде: там двадцать «Бостонов» А-20 в ударную группу входило. Потом «Бостоны» активно использовались и Тихоокеанским флотом: в том же 1945 году, в войне с Японией. Всего за войну у Борисова 13 потопленных кораблей и судов, последним он торпедировал старый линкор «Шлезиен» в Померанской бухте. Это последняя военная суббота, – по-моему, было 4 мая 1945 года. И Богачев столько же потопил, включая плавбазу «Мемель» вместе с подводной лодкой.
– Когда делали последние перегоны?
– Еще в 1945-м гоняли «Летающие крепости» Б-29 – я на них был, на обеих этих машинах, и внутри был. Их гнали по личному приказу Сталина. На основе их по сталинскому приказу потом стали выпускать Ту-4. 847 машин сделали, сдули один к одному! Пять таких машин за все время пришло. Когда одну из них посадили, из Владивостока приехал консул. Ребята-очевидцы рассказывали: их командир построил экипаж, их там 11 человек. Построил, консул буркнул что-то по-английски, повернулся и ушел. Наши знатоки тут же перевели: «Родина это вам никогда не простит».
Последние модели гнал майор Моржаков, а я был на предыдущих двух машинах. Первую машину гнал полковник Редаль. Он был в нашей авиации инспектором по пилотированию, вторым летчиком у него летал Моржаков. Первая машина, которую Редаль гнал, – там американский экипаж, когда чувствовал, что у нас будет садиться, он все пилотажно-авиационного оборудование побил, за борт все побросал. Поэтому он еле-еле эту машину сюда в Москву пригнал. А вторая машина, что Моржаков гнал, это была Б-29Ф, последней модели, модернизированная. Она как с иголочки была. В кабинах парашюты, личные вещи экипажа. На меня особое впечатление произвела подзорная труба: она такая медная, антикварного качества. Я сразу вспомнил довоенную картину «Дети капитана Гранта» – у Паганеля была такая.
В авиации я прослужил 8 лет: 4 военных года, потом промежуток год был, а потом еще на три года остался на сверхсрочную. Потому что я летал старшим сержантом! Был приказ Сталина – никого из морской авиации не демобилизовывать. Поскольку я был сверхсрочником, а мы в Кронштадте стояли, я имел право жить на частной квартире. Мне уже прилично платили, как старшине: к этому времени я уже был старшиной-сверхсрочником. И больше того: в 1949 году я демобилизовался как отслуживший свой срок старшина-сверхсрочник, а ребят еще задержали до осени.
Это мне страшно помогло. Я в мае выскочил и приехал в Москву – у меня здесь тетка жила, на Арбате. Я у нее временно устроился, подготовился, ходил в архитектурный институт. Гипсы я никогда не рисовал, а нужно было Сократа рисовать. И вот я сидел, руку набивал. Поскольку аттестат у меня был отличный, экзамены не нужно было сдавать, только рисунок и черчение. Помогли московские ребята, которые уже учились, так что я руку набил и даже на четыре с плюсом нарисовал рисунок. Поступил нормально, учился вместе с Данелия. В 1955 году я окончил институт и потом 31 год проработал в авиации, поскольку попал в 10-й союзный проектный институт. Мы проектировали заводы авиационного приборостроения и агрегатостроения по всему Советскому Союзу. Построили колоссальное количество очень хороших заводов! В Чебоксарах завод по моему проекту получил Государственную премию Совета Министров СССР: я лауреат Госпремии 1981 года.
Из нашего полка Героями Советского Союза стали Евгений Францев (посмертно), Александр Богачев, Михаил Борисов, Иван Рачков. А полными кавалерами ордена Красного Знамени (то есть получившими по четыре таких ордена) стали летчики-инструкторы Федор Макарихин и Константин Мещерин. Таких же наград был удостоен еще один перегонщик – штурман экипажа Богачева лейтенант Николай Иванович Конько. Еще раньше Героем стал прекрасный летчик нашего полка Константин Усенко и дважды Героем – бывший командир полка Василий Раков. А я за всю войну получил орден Отечественной войны – больше у меня никаких наград нет.
