Эрих Гимпель - Шпион для Германии
Наше положение в Америке было не из блестящих. Вся агентурная сеть была создана уже во время войны, как говорится, на живую нитку. Министерство иностранных дел по политическим соображениям в спокойной обстановке мирного времени никаких подготовительных работ не проводило. Опасаясь компрометации, было принято решение избегать сомнительных шагов. Только перед самой войной агентурная деятельность в Штатах активизировалась. Основная работа, однако, велась с привлечением дилетантов, а ответственность возлагалась на зарубежную организацию НСДАП.
Ее эмиссары, оказывая давление на выходцев из Германии — всех этих любителей кеглей, членов различных союзов и объединений, как, например, приверженцев национальной одежды и стрелков, — пытались уговорить их поработать на пользу своего бывшего отечества против страны их пребывания. Во многих случаях это удавалось, но получаемая от них информация была в большинстве своем малоценная.
Военно-воздушные силы попытались было создать относительно действенную агентурную сеть в Северной Америке, но перед самым вступлением Соединенных Штатов в войну ФБР удалось вскрыть ее и ликвидировать одним ударом. Таким образом, в противоборстве с главным своим военным противником мы оказались без агентуры. Об американцах, их делах и планах мы ничего не знали. У нас не было сведений об их производственных возможностях. Не знали мы и о вооружении, боеготовности армии, резервах вооруженных сил и даже морали солдат. Дилетантизм слепо преданного Гитлеру министерства иностранных дел во главе с бездарным Риббентропом втянул нас в войну против самой богатой страны мира. Но мы так и не знали, сколь богатой была Америка.
В 1944 году возник призрак атомной бомбы. Нам стало известно о работах по «Манхэттенскому проекту». Немецкому профессору Хану еще до войны удалось теоретически доказать возможность расщепления урана и высвобождения атомной энергии. Через его эмигрировавшую ассистентку Лизу Майтнер результаты исследований кружным путем — через Данию — попали в Америку. Профессор Эйнштейн сразу же понял, что Германия в состоянии использовать в ближайшее же время атомную энергию в военных целях. А это означало бы неизбежную победу Германии. Эйнштейн тут же доложил об этом Рузвельту. И тот приказал немедленно заняться исследованиями в области атомной энергетики, в результате чего и возник «Манхэттенский проект». Работы начались с чисто американским размахом — без всяких ограничений в расходовании денежных средств и материалов и в привлечении к участию в проекте людей. Атомная бомба создавалась американскими темпами. Таково было положение дел, когда меня вызвали к заместителю начальника нашего ведомства доктору С.
— К настоящему времени сложилась следующая обстановка, — сказал он. — Мы пытались предпринять все возможное. Посланные нами агенты либо перебежали к противнику, либо были схвачены. Нельзя больше работать с иностранцами или проходимцами. Необходимо подключать наших людей. И я подумал о вас, Гимпель.
— Что я должен делать? — спросил я.
— Вы отправитесь в Америку, — ответил он. — Каким образом, я вам сейчас скажу. У нас есть еще несколько адресов доверенных лиц. С их помощью вы сможете выйти на «Манхэттенский проект» и получить все необходимые данные. Возьмите с собой сколько хотите помощников. В интересах дела можете использовать хоть весь флот и оставшуюся авиацию. Приступать к выполнению задания надо немедленно.
В этом ведомстве я привык к любым неожиданностям. Но на этот раз мне показалось, что это сон.
— Так как же я должен туда попасть?
— На этот счет мною продумано несколько вариантов… Вы можете, например, лететь туда на специально оборудованном «Фокке-Вульф-200» и спрыгнуть на парашюте.
— Это безрассудно, — возразил я.
— Я тоже думаю, что в данном случае у вас не много будет шансов на успех, — согласился С.
— Какие же другие возможности?
— Отправиться в путь на корабле. Можно воспользоваться фрахтовым грузовым судном, идущим в Южную Америку. Вы сядете на него с соответствующими документами и по прибытии его в конечный пункт назначения двинетесь оттуда дальше.
— Мне это тоже не нравится, — заметил я.
— Тогда сами подумайте, как это сделать лучше. Даю вам три дня. Имейте в виду, что дело очень срочное. Мне бы не хотелось посылать вас, но ничего не поделаешь. Реальные шансы выполнить задание имеются только у вас.
Я вышел. Секретарша в приемной попросила меня переговорить с капитаном X. У него был свой план отправки меня в Америку.
Он натолкнулся на некоего авантюриста, выдававшего себя за габсбургского принца и племянника бывшей императрицы Зиты, находившейся сейчас в Нью-Йорке. Пройдоху подвели его документы. Капитан намеревался снабдить его новыми документами и направить через Швейцарию в Испанию, откуда он должен был попасть в Южную Америку, а оттуда — в Соединенные Штаты. Всему миру было известно, что Габсбурги были заклятыми врагами Гитлера, чем и намеревался воспользоваться капитан X. Я же должен был сопровождать «принца» в качестве его личного секретаря.
Полагаясь на шестое чувство, я решил лично проверить, имеет ли эта афера шансы на успех, и внимательно пригляделся к «принцу». Это был долговязый, неуклюжий парень с наглым выражением лица и кроличьими глазами.
В своей жизни мне не приходилось встречаться с настоящими принцами, но этот выглядел как аристократ, сошедший с книжных иллюстраций. Может, это было хорошо для нашего дела, а может, и плохо. Я предложил капитану послать сначала «принца» в Мадрид с пробным заданием. Он был обеспечен деньгами и документами. В задачу его входило лишь пересечение границы, предъявление паспорта и произведение соответствующего впечатления на пограничников. Выехав скорым поездом, он сразу провалился, вызвав подозрение при первой же встрече с пограничниками, и был арестован. Капитана X. откомандировали на фронт.
Поэтому в конечном итоге в Америку я отправился не на пассажирском самолете в компании аристократа, а на подводной лодке «U-1230», ознаменовав тем самым начало операции «Эльстер».
Фюрер взирал на меня бесцветными глазами из деревянной темно-коричневой четырехугольной рамки. В комнате пахло краской. Тихо жужжал вентилятор. Доктор С. нервно перелистывал какие-то бумаги на столе. Я сидел напротив него. Было десять часов утра. Время моего пребывания в Германии подходило к концу.
Взгляд мой через окно упал на изрытую бомбами улицу, по которой шли женщины. Воздух был наполнен слезами и ожиданием. Безымянные люди, согбенные, изнеможденные, исковерканные жизнью, имевшие каждый собственную судьбу, направлялись за получением 65 граммов творога по талону УП/3 или 250 граммов яблок по специальному талону П/1. Но я старался не думать о них, так как передо мною стояла необычайной сложности задача — попытаться проникнуть на территорию США.
