Николай Пияшев - Воровский
Утром Воровский, как всегда, просматривал женевскую «Трибуну», выходившую несколько раз в сутки по мере поступления новостей.
Что это? На первой странице крупным шрифтом: «РЕВОЛЮЦИЯ В РОССИИ».
Вацлав Вацлавович снял пенсне, протер глаза и стал с жадностью читать.
Сомнений не было: в Петербурге началась революция…
Воровский накинул пальто, схватил шляпу и направился к столовой Лепешинских — месту встреч и собраний. Он миновал несколько домов, показались широкие, словно витрины, окна, между ними дверь. Несколько ступенек вниз — и он уже в помещении. Туда стекались и многие другие политэмигранты с газетами в руках. Лица у всех оживленные…
…В столовой столпились и большевики и меньшевики. Все поздравляли друг друга. Все чаще и чаще стали слышаться в толпе речи:
— Довольно с нас распрей! Не пора ли объединиться? Ведь там льется на улицах пролетарская кровь… Да здравствует русская социал-демократическая революция!
«Да и мы, ближайшие товарищи Ильича, сами заразились общим настроением, — писал старейший большевик П. Лепешинский.
— Владимир Ильич! Мы к вам за советом. Дан от имени меньшевиков предлагает устроить совместный митинг. Идти или не идти на это?
— Гм… боюсь данайцев, даже приносящих дары…»
Поразмыслив, Ленин согласился, но посоветовал договориться с меньшевиками, чтобы на совместном митинге не поднимать фракционной борьбы.
Воровский, так же как и Ленин, мало верил в мирный исход митинга. Вместе с Ильичем он сел на задние ряды и слушал, как Мартов мямлил свою речь. Мартов явно был не в ударе, видимо потому, что выполнял условие — не полемизировать с большевиками.
Потом выступил Луначарский. Его горячую речь слушали внимательно.
Но вот взобрался на трибуну рыжеватый Дан. Он решил, видимо, скрасить речь Мартова и стал пускать шпильки в адрес большевиков. Владимир Ильич не выдержал наглого издевательства над доверчивостью своих товарищей и тихо сказал:
— Идемте, товарищи!.. Нам здесь делать нечего.
Первые известия о революции в России не объединили два крыла русской социал-демократии. Наоборот, разногласий между большевиками и меньшевиками стало больше: появились разногласия по вопросам тактики.
Ленин и его соратники выдвигали и отстаивали марксистскую линию поведения РСДРП в революции, а меньшевики защищали, по существу, либеральную тактику. Если газета «Вперед» призывала к вооруженному восстанию, к гегемонии пролетариата в буржуазно-демократической революции, то «Искра» всячески боялась, как бы не отпугнуть либеральную буржуазию, и отдавала ей первенство в революции. Большевики считали, что пролетариат должен руководить революцией, а меньшевики полагали, что руководство должно быть за либеральной буржуазией.
В. И. Ленин терпеливо разъяснял своим соратникам вопросы тактики на данном этапе, отдельные положения Маркса применительно к новым условиям и т. д. Он старался убедить, доказать свою правоту и был недоволен, когда его положения брали на веру. И с этой стороны Владимир Ильич являлся настоящим учителем.
В ряде статей Вацлав Вацлавович подверг резкой критике соглашательскую линию меньшевиков. В статьях «Всероссийский съезд адвокатов», «Две тактики», «Игра в парламент», «Что значит «поддерживать» либералов» и других Воровский горячо защищал ленинский взгляд на либеральную буржуазию и ее роль в первой русской революции.
Рассматривая адвокатов как наиболее ярких представителей русского либерализма, а их съезд как говорильню, он писал: «В трехдневной болтовне съезда адвокатов отразился, как в капле воды, весь буржуазный либерализм с его блудливым вожделением конституции, с его заячьей боязнью борьбы, с его лакейской угодливостью перед сильным еще самодержавием, с его лицемерным и корыстным народолюбием». Воровский доказывал, что за красивыми фразами либералов о свободе, конституции и парламенте на деле кроется только игра в парламент, что либералам нужна сильная монархическая власть, которая ограждала бы их от «ярости народной». Цели в революции у либералов и пролетариата разные. Поэтому надо разоблачать недостаточную революционность либеральной буржуазии, говорил Воровский. Его публицистическая деятельность в годы первой русской революции помогала Ленину и большевикам проводить свою революционную тактику и ограждала русский пролетариат от конституционных иллюзий.
К весне 1905 года газета «Вперед» не только сумела сплотить большевистские местные комитеты РСДРП вокруг Ленина и его ближайших соратников, но и подготовила III съезд партии.
III СЪЕЗД РСДРП
Владимир Ильич позаботился о том, чтобы Воровский был на III съезде. В письме Одесскому комитету Ленин рекомендовал послать мандат Вацлаву Вацлавовичу (Жозефине). «…Я бы позволил себе посоветовать дать мандат обоим из ваших здешних кандидатов, — писал Ленин, — т. е. и Жозефине и Даниле (социал-демократ Д. И. Новомирский. — Н. П.), именно: одному из них с решающим голосом, а другому— с совещательным (г. е. написать письмо съезду, что Одесский комитет просит съезд допустить с совещательным голосом Жозефину, как члена южного бюро, очень полезного в совещательном отношении работника, или, я говорю к примеру, Данилу, как превосходно знающего периферию и замечательно энергично работавшего среди одесского пролетариата)»[11].
Л. Книпович ответила Ленину и Крупской, что Одесский комитет подтвердил мандат, еще раньше данный Жозефине, но затем пересмотрел это решение. Жозефине был дан мандат Николаевского комитета, а Ленину — мандат Одесского.
Вскоре Воровскому был выслан мандат и доклад Николаевского комитета, и Вацлав Вацлавович стал деятельно готовиться к III съезду. В. И. Ленин поручил ему подготовить доклад об отношении РСДРП к либералам.
— Вспомните наш спор о либералах, — смеясь, сказал Ленин. — Мне кажется, что вы теперь можете по праву считаться архиспециалистом по либералам…
В конце апреля 1905 года В. И. Ленин, В. В. Воровский, А. В. Луначарский, Н. К. Крупская и другие делегаты выехали в Лондон, где должен был состояться съезд. Меньшевики отказались от участия в съезде и созвали в Женеве свою конференцию.
Съезд начал свою работу днем 25 апреля. В продолговатой задней комнате одного из ресторанчиков стоял длинный стол. Там сидели делегаты. Впереди находился небольшой столик для президиума. Съезд открыл самый старший из делегатов — Миха Цхакая. Воровский хорошо знал его. Коренастый, с большой копной седоватых волос, Миха Цхакая подошел к столу, подождал, пока стихнут голоса, и сказал небольшую приветственную речь.
