Юлия Белочкина - Данило Галицкий
Однако после смерти Романа на фоне многолетней политической нестабильности ятвяги вместе с литовцами начали вновь предпринимать грабительские набеги на Полесье и Волынь. В Галицко-Волынской летописи сообщается, что они опустошили земли до Червена. Кардинально решить «ятвяжский вопрос» было просто некому, хотя Данило и Василько снарядили несколько довольно успешных экспедиций.
Приблизительно в конце 1227-го – начале 1228 г. ятвяги опустошили окрестности Берестья. Данило и Василько, как свидетельствует летопись, сделали успешную вылазку и разгромили нападавших.
Осенью 1234 г. ятвяги вновь провели опустошительный рейд вокруг городов Охожи и Бусовна. По свидетельству летописцев, Василько со своей дружиной нагнал их под Дорогичином и одержал блестящую победу. Вот как описывается это в летописи: «И была сеча лютая с ними, и гнал их за много верст, и убито было сорок князей, и других много было побито, и не устояли они».
Поляки были заинтересованы в продолжении походов на ятвяжские земли, и зимой 1245–1246 гг. планировался совместный поход на ятвягов под командованием Василька и польского князя Конрада. Но он не состоялся – возможно, из-за плохих погодных условий, а может, польские полки были просто тяжелы на подъем. Однако уже в 1251 году Данило и Василько сами предприняли большой поход, уничтожая все на своем пути до реки Нарев. В походе 1253 года поляки участвовали, и, согласно летописи, он был особенно удачным. Тогда отличился сын Данилы Лев – он убил Стекинта, одного из ятвяжских вожаков. Однако нельзя сказать, что над ятвягами была одержана окончательная победа, вину за это летописец возлагает на поляков, которые, цитируя летопись, «преисполнились зависти и обмана [и] стали содействовать поганым». По-настоящему победоносным можно считать лишь зимний поход 1255–1256 гг. По утверждению летописца, князь Данила со своим сыном Львом и с небольшой дружиной «победил… гордых ятвягов – и злынцев, и крисменцев, и покинцев». Несмотря на то что Галицко-Волынская летопись живописует ужасное поражение ятвягов, они, по всей видимости, собрали остатки своих войск и ушли. Но Данило действительно смог преподать им урок, и когда ятвяги узнали о планируемом очередном походе на их земли, то, согласно летописи, «отправили послов своих и детей своих, и дань дали, и обещали покориться ему и города ставить в земле своей». Это означало, что ятвяги были готовы признать свою вассальную зависимость от Галицко-Волынского князя.
Далее в Галицко-Волынской летописи не упоминается о каких-то конфликтах с ятвягами. Наоборот, о них говорится как о союзных племенах. Итак, очевидно, Данило решил «ятвяжский вопрос», однако можно предположить, что, кроме очевидных целей, борьба с ятвягами имела для Галицко-Волынского княжества и геополитическое значение. Уже в первой половине XIII века возрос интерес к юго-восточной Прибалтике. Эти земли пытались покорить и поляки, и немецкие крестоносцы. Откуда же такой интерес к лесам и болотам? Причина проста – новые торговые пути через территорию, заселенную языческими, «поганскими», племенами, не имеющими устойчивых государственных образований. Взаимоотношения с Литвой можно назвать примером гибкой и дальновидной политики Данилы. Эти языческие народы подвергались прессингу со стороны немецких рыцарей, страстно желавших распространить католичество. Консолидировавшись перед угрозой насильственной католизации, литовские племена представляли собой силу, с которой все были вынуждены считаться. Литовские владения стали расширяться за счет русских земель. Один из литовских князей, Миндовг, заложил свою столицу Новогрудок на русской земле и стал самым сильным князем во всей Литве. Он отдал своим родственникам часть этих земель. Так, его племянники Тевтивилл и Эдивид стали князьями – один полоцким, другой смоленским, а дядя их Викинт – князем витебским. Его племянники, как и большинство облагодетельствованных родственников великих завоевателей, оказались людьми неблагодарными: не желая оставаться под властью Миндовга, они обратились за помощью к Даниле Галицкому. Данило был им не чужим: к тому времени он уже был женат вторым браком на единокровной сестре Тевтивилла и Эдивида. К сожалению, в летописях практически отсутствуют сведения о причине смерти его первой жены Анны и о сватовстве к племяннице Миндовга, в летописях не сохранилось даже имя ее. Даниле была на руку смута в литовской земле, и он принял сторону мятежников. Используя свой авторитет, он заключил союз с Ригой и призвал в поход против Миндовга половину жмуди (ветвь литовцев) и союзных ему ятвягов. Но не зря Миндовг изображается в летописях не только воинственным, но и хитрым. Чтобы переманить немцев, он принес богатые дары рижскому магистру Андрею и после тайного совещания с ним изъявляет желание принять католическую веру. В 1252 году Миндовг крестился в присутствии папского легата и магистра немецкого ордена и был коронован королем. Однако немецкие рыцари продолжали поддерживать Тевтивилла и мотивировали это тем, что крещение Миндовга было формальным. В летописи говорится, что он так и остался язычником и продолжал приносить жертвы своим богам. Разочаровавшись в союзе с католиками, Миндовг решил примириться с племянниками и Данилой и сам предложил свою дочь в жены сыну Данилы Шварну. Союз этот устроил сын Миндовга Войшелк. Это очень интересный персонаж. В отличие от своего отца, он действительно уверовал во Христа, совершил паломничество и, в конце концов, постригся в монахи. Кроме заключения мира, Данило потребовал, чтобы его сыну Роману предоставили на княжение Новогрудок, Слоним и Волковыйск, хотя формально эти земли оставались под правлением Миндовга.
Завоевание Данилой земель к северу от Волыни давало ему возможность присоединиться к североевропейской торговле, что было важным для функционирования Галицко-Волынского государства, а также труднопроходимые земли могли служить естественным укреплением, куда можно было бы отойти и просто отсидеться при нападении более сильных противников, например татар. Появление галицких гарнизонов на землях ятвягов стало причиной их частичной славянизации, в частности, одним из факторов формирования белорусского этноса, поскольку западная часть сегодняшней Белоруссии в тот период была заселена литовскими племенами.
Одной из интереснейших страниц биографии Данилы являются его взаимоотношения с папским престолом. Политика князя говорит сама за себя – он был не из тех, кто, как говорится, складывает все яйца в одну корзину. Сумев продемонстрировать татарам свою лояльность и обретя в их лице силу, которая защищала его от посягательств со стороны других русских князей, Данило желал обрести вес и в Европе, дабы заручиться поддержкой Запада на случай, если с татарами придется воевать. А это могло случиться практически в любой момент. Малейшее недовольство со стороны татар привело бы к тому, что у них появился бы новый «любимчик», которому бы передали галицкие земли. Искушенному в западной политике Даниле была необходима поддержка папы, ибо без него все договоры с европейскими властителями нельзя было считать надежными. В свою очередь, папский престол был тоже заинтересован в Даниле – вот уже более десяти лет прошло после смерти легитимного правителя Галича Коломана, и отсутствие помазанного короля как бы выводило Галичину из сферы влияния Ватикана. Переговоры папского престола с Данилой велись давно, еще с 1245 года. В этот год из французского города Лиона, где в то время находилась резиденция папы Иннокентия, в Польшу выехал посланник – францисканский монах, летописец и дипломат де Плано Карпини. Прибыв в Краков, он останавливается в резиденции Конрада, куда съезжаются польские князья. В числе рассматриваемых вопросов был и проект интеграции Галицко-Волынского княжества в католический мир. Конрад пригласил Василька Романовича и представил ему папского посланника. Дальновидный и дипломатичный Василько пригласил посланника посетить Галич. Карпини прибыл в Галич и выступил перед православными епископами. Лейтмотивом его речи был призыв «вернуться к единству в лоне святой матери церкви». Выслушав гостя, Василько не стал давать прямого ответа, упирая на то, что не годится решать такие дела в отсутствие князя – в это время Данило находился на пути в ставку Батыя. Энергичный де Плано Карпини перехватил Данилу на обратном пути и провел первый раунд переговоров. Для начала он предлагает князю просто завязать более тесные отношения с папским престолом. Данило охотно отправил в Лион холмского игумена Григория. Вскоре между галицким князем и папским двором уже шла оживленная переписка по всевозможным вопросам.
