Эрнест Джонс - Жизнь и творения Зигмунда Фрейда
Брюкке поощрял самостоятельную исследовательскую работу своих студентов, для тех же, кто, в силу своей неопытности или недостаточного кругозора, не мог самостоятельно выбрать тему исследования, Брюкке определял ее сам. Именно по причине неопытности Фрейда он сам посоветовал ему выполнить работу по гистологии нервных клеток.
В это время многие ученые умы, в том числе и коллеги Брюкке, ломали себе головы над вопросом о сходстве и различии элементов, являющихся «строительным материалом» для нервной системы у высших и низших животных. Данный вопрос был крайне спорным. Вероятность его воздействия на философскую и религиозную сферы сильно волновала ученых. Не заключаются ли различия в разуме низших и высших животных лишь в степени сложности? А тогда, быть может, человеческий мозг отличается от мозга какого-либо моллюска не по сути, а по количеству нервных клеток и сложности их волокон? Ученые искали ответы на подобные вопросы в надежде получить достоверные сведения о природе человека, существовании Бога и смысле жизни.
К этой обширной и волнующей области исследования принадлежала та скромная проблема, которую Брюкке поставил перед Фрейдом. В спинном мозге Amoecetes (Реtromyzon)[26], относящейся к низшим позвоночным животным Cyclostomatae[27], Рейснер обнаружил своеобразные крупные клетки. Повторные исследования природы этих клеток и их связи с системой спинного мозга результатов не дали. Брюкке поручил Фрейду прояснить гистологию этих клеток. Благодаря усовершенствованию техники препарирования Фрейд окончательно установил, что клетки Рейснера являются «не чем иным, как спинальными ганглиозными клетками, остающимися внутри спинного мозга у тех низших позвоночных животных, у которых перемещение эмбриональной трубки центральной нервной системы к периферии еще не завершено. Эти разбросанные клетки отмечают путь, проделанный клетками спинальных ганглиев в ходе всего филогенетического развития». Данное решение проблемы Рейснера было триумфом точного наблюдения и генетической интерпретации, маленьким звеном в длинной цепи результатов исследований, которые в конечном счете убедили ученых в эволюционном единстве всех организмов.
Принципиально же новым была демонстрация того, что клетки нервной системы низших животных обнаружили их неразрывную эволюционную связь с клетками высших животных и что предполагавшееся ранее резкое различие между ними на самом деле не существует.
Изучая речную миногу, Фрейд совершил важное открытие: «Клетки спинальных ганглиев водных примитивных животных давно уже были известны как биполярные, в то время как подобные клетки высших позвоночных считались однополярными». Фрейд закрыл брешь между низшими и высшими животными. «Нервные клетки речной миноги показывают всевозможные переходы от однополярности к биполярности, с Т-образным разветвлением волокон». Данная работа по своему изложению и выводам выходила далеко за рамки студенческого исследования; любой зоолог мог бы гордиться таким открытием. 18 июля 1878 года Брюкке представил отчет объемом в 86 страниц Академии; он был опубликован в «Бюллетене» Академии в следующем месяце.
Темой второго исследования, проводимого Фрейдом в летние месяцы 1879 и 1881 годов, было строение нервной системы речного рака. На этот раз Фрейд работал по собственной инициативе и полностью самостоятельно. Он исследовал живые ткани под микроскопом, используя линзы Харнака № 8 (то есть прибегнув к методу, в те времена малоизвестному и сложному с технической точки зрения), и пришел к окончательному выводу о том, что все без исключения аксональные цилиндры нервных волокон являются по своей структуре фибриллярными. Фрейд был первым, кто экспериментально доказал эту фундаментальную особенность нервных клеток. Он пришел к заключению, что ганглий состоит из двух субстанций, в одной из которых, сетеподобной, берет начало нервный отросток. В этих ранних исследовательских работах Фрейд строго ограничил себя анатомической точкой зрения, хотя и подчеркнул, что его исследования проводились с надеждой проникнуть в тайну нервной деятельности. Только однажды, в 1882 или 1883 году, в одном из разделов доклада «О структуре элементов нервной системы», подводившем итоги проделанной работы, он осмелился выйти за пределы гистологии, сказав следующее: «Если мы предположим, что фибриллы нервных волокон имеют значение изолированных путей проводимости, тогда мы должны сказать, что пути, существующие в нерве раздельно, в нервной клетке сливаются; тогда нервная клетка становится „началом“ всех нервных волокон, связанных с ней анатомически. Я преступил бы очерченные мною границы, если бы стал приводить имевшиеся тогда в моем распоряжении доводы в пользу законности этого предположения; к тому же я знаю, что имеющийся материал является недостаточным для решения столь важной для физиологии проблемы. Если бы это предположение можно было доказать, мы бы далеко продвинулись в вопросе физиологии нервных клеток; мы смогли бы тогда полагать, что раздражитель определенной силы способен прорывать изоляцию фибриллов таким образом, что нервное волокно в целом становится проводником возбуждения» — и так далее.
Концепция единства нервной клетки и ее отростков — основа будущей нейронной теории — является, по всей видимости, собственным открытием Фрейда, сделанным самостоятельно. В нескольких приведенных выше предложениях присутствуют и смелость мышления, и осторожность в изложении; Фрейд не рискует представить каких-либо собственных утверждений. В этой связи кажутся уместными два следующих комментария. Доклад, в котором Фрейд высказал свои соображения, был прочитан им спустя четыре или пять лет после завершения исследования. Таким образом, Фрейд располагал достаточным количеством времени для размышлений. Можно было ожидать, что малая толика свободного и смелого полета фантазии, которой он столь часто давал разыграться в более поздние годы, заставит его сделать последний шаг вперед, ибо он стоял у самого порога важной нейронной теории — основы современной неврологии. В своем стремлении к «дисциплине» он, очевидно, забыл, что в оригинальном научном исследовании фантазии отводится далеко не последняя роль.
В действительности же важные положения Фрейда остались вне поля зрения ученых, и, таким образом, его имя не упоминается среди пионеров нейронной теории. К наиболее известным из них принадлежат немец Вильгельм Гис с его эмбриологическим исследованием генезиса нервных клеток, швейцарец Опост Форель, наблюдавший перерождение Валлера, возникающее вследствие повреждения или рассечения нервных волокон, и испанец Рамон-и-Кахаль с его чудесными препаратами, изготовляемыми по методу Гольджи[28] посредством пропитывания серебром. Окончательное признание нейронной теории обычно датируется 1891 годом — временем появления исчерпывающей монографии Вальдейера[29], где впервые было употреблено слово «нейрон». Этот случай далеко не единственный, когда молодой Фрейд прямо из рук упускал мировую славу, так как еще не осмеливался довести свои мысли до их логического завершения.
