Иван Стаднюк - Человек не сдается
- Понимаю, всем сердцем понимаю, - отвечал, недовольно морщась, военврач Велехов. - Но у меня нет места. Потом я привязан к штабу, а раненую надо везти в госпиталь. Не могу.
- Как же быть? - разводил руками огорченный Савченко. - Девушка дочь военнослужащего. Где ее оставишь?
- Извините, никак не могу. - Велехов захлопнул дверцу кабины. Поймите меня правильно...
А в это время в другом конце колонны Петр Маринин делал еще одну попытку разыскать Любу, надеясь и не надеясь, что девушка может быть еще здесь. Он останавливался то у одного, то у другого грузовика и неизменно спрашивал:
- Яковлевой Любы нет среди вас?.. Яковлева!..
Чаще отвечали молчанием, реже - шуткой.
Из кузова одного грузовика в ответ на вопрос Петра раздался хриплый старушечий голос:
- Я! Я Яковлева! Здеся! Вы от Володи? Где он, живой? Где Наденька с детьми? - в голосе женщины послышались слезы.
- Нет, я другую Яковлеву... - растерянно ответил Петр, устремившись дальше вдоль колонны.
У одной машины он заметил девичьи стройную фигуру, которая показалась ему знакомой.
Кинулся к ней. Но... к нему повернула заплаканное лицо незнакомая молодая женщина. Она задыхалась от слез. Даже в темноте было заметно, что в глазах ее - мука и жаркий ужас.
- Скажите, где оперативный отдел? - с трудом выговорив слова, спросила женщина.
- В голове колонны... А чего вы плачете? - не удержался Петр от вопроса.
- Ой, не могу, - прошептала женщина дрожащими губами. - Обоих, обоих насмерть - Витеньку и Олю... Бомбой...
Пошатываясь, она побрела вперед, а Маринин, потрясенный, с болью глядел ей вслед.
- К маме хочу! - раздался в соседней машине сонный плач девочки. Где моя мама?..
- Найдем маму твою, - успокаивал ее мужской голос. - И папу найдем...
Зажав голову руками, Петр стремительно зашагал к своей машине. Ему показалось никчемным собственное горе по сравнению с тем, что творилось вокруг... Было только жалко Любу.
Но где ее найдешь? Ничего не мог сделать человек, чтобы отыскать в водовороте войны другого человека. Ведь встали на колеса миллионы. Надеяться на случай, на неожиданную счастливую встречу? Но такие встречи бывают чаще в романах... И все же могла состояться их встреча и здесь, наткнись Петр на четверку машин с ранеными в соседнем переулке. Эти машины готовились влиться в колонну, которая шла на восток.
Разыскав свой грузовик, Маринин молча забрался в кузов. В кабине сидел наедине со своим горем младший политрук Лоб. Он узнал, что его жена уехала из Ильчи вместе с другими семьями военнослужащих сегодня утром и мало надежды, что вынесет она трудную дорогу к Полоцку, куда держала путь. Ведь родовые схватки начались у нее еще вчера вечером - так сказала Лобу соседка по квартире.
...Ехали долго, медленно, но без остановок. Дорога ровная, широкая. Справа лес - темный, зловещий; слева - разметы хлебов. На западе небо мерцало огнями ракет и зарниц от артиллерийской пальбы.
Приближался рассвет. Шедшие впереди мотоциклы и броневик загремели колесами по мостку через небольшую речушку, а потом свернули на узкий проселок. За ними направилась вся нескончаемо длинная вереница машин, кроме тех, которые не относились к штабу дивизии и штабным подразделениям. Проселок завихлял вверх, и вскоре колонна втянулась в густой лес, разбудила его, и он уже не казался таким мрачным и молчаливым.
15
Обстановка на минском и вильнюсском направлениях накалялась с каждым днем. Части нашей армии вели упорные оборонительные бои с фашистской пехотой на рубеже Волковыск - Лида, вдоль Немана и по обе стороны его притока Шара. А немецкие танковые колонны уже протаранивали себе путь к Минску, прорываясь крупными массами со стороны Барановичей и Вильнюса. Немецкое командование собиралось замкнуть клещи и сразу покончить с группировкой советских войск, ожесточенно обороняющихся на дальних подступах к Минску. Фашисты бросали в бой все новые и новые дивизии, стараясь своей массовостью, своими во много раз превосходящими по численности силами окончательно парализовать действия частей Красной Армии, лишить их воли к сопротивлению.
А дивизия полковника Рябова продолжала марш к Дзержинску. Полки шли параллельными дорогами, чтобы дивизия сильно не растянулась в глубину; шли главным образом ночью. Штаб дивизии днем пережидал, пока полки обгонят его, и ночью делал очередной бросок на юго-восток.
Медленно тянулось время в эти "пережидания". Досаждали немецкие бомбардировщики, которые, выискав цель, начинали остервенелую бомбардировку; томила сама обстановка - напряженно тревожная, с различными слухами, с забитыми дорогами, с происками фашистских диверсантов, разведчиков, агентов.
Четвертый день шла война...
На опушке леса стояли старший батальонный комиссар Маслюков и полковник Рябов. Круглое жестковатое лицо Маслюкова нахмурено, в ввалившихся глазах - тревога. Андрей Петрович Рябов - стройный, подтянутый - не отрывал глаз от бинокля. Оба они смотрели на лежавшую внизу дорогу, по которой шли пешие, ехали повозки и автомашины.
- Пойдем потолкуем, - предложил начальник политотдела, кивая головой в сторону дороги. - Глазами других посмотрим на события.
Полковник Рябов, опустив бинокль, молча зашагал по косогору вниз, к дороге. За ним пошел Маслюков.
Слова старшего батальонного комиссара: "Глазами других посмотрим на события" - напомнили Рябову совсем недавние дни, когда он командовал танковой бригадой, и Маслюков, так же как и сейчас, был замполитом и возглавлял политотдел. Между ними состоялся однажды острый разговор, в котором старший батальонный комиссар употребил почти эти же самые слова, прозвучавшие тогда для Рябова не очень приятно.
Андрей Петрович вспоминает, как это было...
Он зашел в кабинет начальника политотдела, чтобы поговорить о завтрашней охоте. Был канун выходного дня, и заядлые охотники уже начинали волноваться.
- Значит, на косачей, Андрей Петрович? - спросил тогда у Рябова Маслюков.
- Апрель, самое время, - ответил Рябов. - Соорудим шалашик. Я тут одно токовище знаю...
- Шалаш сами будем строить? Или бойцов возьмем?
- Конечно, сами! - удивился Рябов и, уловив непонятную иронию в голосе старшего батальонного комиссара, спросил: - Зачем же бойцов?
- В помощь. Ты же, Андрей Петрович, привык, чтоб тебе во всем помогали. Даже по хозяйству.
Рябов в упор глядел на своего заместителя по политчасти и чувствовал, как лицо его заливала краска. Он вспомнил, что не в меру расторопный комендант штаба без его ведома прислал к нему на квартиру целое отделение солдат, которые должны были идти на стрельбище, и те за несколько часов перепилили, покололи и сложили в сарае все дрова, привезенные накануне.
