Иван Куц - Годы в седле
Только позднее, уже на допросе, выяснилось, что это был Роман Шведов, сын бывшего самаркандского полицмейстера, один из самых ярых контрреволюционеров, инициатор взрыва моста.
Все шесть захваченных были приговорены к расстрелу. 29 января 1919 года газета «Голос Самарканда» сообщила о приведении приговора в исполнение. Но этому поводу было много шума в городе. Вражеские элементы распустили слух, будто большевики не пощадили «мальчиков». Умалчивали они только о том, что эти молодые прапорщики и великовозрастные гимназисты намеревались взорвать мост в тот самый момент, когда по нему пойдет эшелон с людьми. Падение состава в реку, как заявил один из этих «деток», должно было произвести «потрясающее впечатление» и послужить сигналом для вооруженного выступления в Самарканде. К счастью, замысел их потерпел крах.
Не удалась и осиповская авантюра в Ташкенте. Рабочие железнодорожных мастерских образовали революционный военный комитет для руководства борьбой с мятежниками. Правда, воспользовавшись тем, что многие большевики погибли, в этот орган пробрались эсеры. Но не они задавали тон. Душой организации были Д. И. Манжара, А. А. Казаков., П. И. Ильясов, С. З. Рубцов.
Вокруг ревкома объединились все верные Советской власти силы. В ночь на 21 января партийная дружина, отряд железнодорожников, подразделения 4-го стрелкового полка, гарнизон крепости, школа военных инструкторов, раненые и больные, красноармейцы и красногвардейцы, находившиеся на излечении в 159-м военном госпитале, и старогородские революционные национальные подразделения разгромили заговорщиков.
Осипов с группой головорезов, ограбив банк, попытался бежать в Семиречье к казакам. Под Чимкентом путь ему преградил отряд И. Ф. Селиверстова. Шайка Осипова была разбита окончательно. Только сам он с кучкой преданных ему офицеров удрал в Фергану, где пристал к басмаческой банде Мадаминбека.
Январские события 1919 года показали, что Советскую власть в Туркестане теперь уже не опрокинуть никому. Неизмеримо вырос авторитет Коммунистической партии, которая возглавила борьбу с врагами всех мастей, понесла наибольшие жертвы во имя свободы трудящихся. И напротив, резко упало влияние мелкобуржуазных соглашателей. Выяснилось, что их лидеры знали о подготовке мятежа. 16 января они созвали свой съезд, на котором обсудили вопрос о взятии власти.
Преждевременное выступление Осипова поставило левых эсеров в затруднительное положение. Надо было выбирать между откровенной белогвардейщиной и народом. Боязнь окончательно потерять влияние в массах удержала их от открытой поддержки контрреволюционеров. Но и это им не помогло. Трудящиеся еще раз убедились, что только большевики стоят на страже народных интересов.
Партия левых эсеров распалась. Наиболее здоровая ее часть вошла в Коммунистическую партию Туркестана.
4
Осипов не случайно подался в Ферганскую долину. Там начали активничать басмачи. Национальный антисоветский бандитизм усиленно разжигала британская агентура, опиравшаяся главным образом на местную феодальную знать и духовенство.
До середины 1918 года басмачи действовали разрозненно, мелкими группами. Между их главарями шла непрерывная грызня. Потом Иргаш, а за ним и Мадаминбек стали собирать крупные орды. С появлением в Фергане Осипова началась консолидация всех антисоветских сил.
В феврале 1919 года в Наманганском уезде многие шайки признали старшинство Мадаминбека.
Малочисленные войска Ферганского фронта не успевали отбивать бандитские налеты на города и поселки. Подошла помощь из других районов республики. Была создана Наманганская группа. Ядром ее стал прибывший 12 марта из Самарканда боевой отряд в составе батальона пехоты, двух конных сотен, двух четырехорудийных батарей, пулеметной и саперной команд. Возглавлял этот отряд В. С. Гуща.
В группе был образован Военный совет. Из самаркандцев в него вошли комиссар отряда Чечевичкин, артиллерист Петерсон, командир стрелковой роты Гладков и я, бывший тогда помощником командира 1-й конной сотни. Начали мы с разработки плана предстоящих действий.
Тактика басмачей в основном строилась на внезапности. Против их стремительных налетов малоэффективными оказались даже наши хлопковые «бронепоезда». Более успешно с шайками боролись конники, которые могли не только отразить наскок врага, но и преследовать его.
Один из конных разъездов во время стычки захватил двух пленных. Они показали, что Мадаминбек вместе с Осиповым находятся в кишлаке Чартак. Там сосредоточились крупные банды и готовятся нанести удар по Намангану. Мадаминбек знает, что в городе самаркандский отряд, но тем не менее рассчитывает на успех.
Правильность полученных сведений решено было проверить. 14 марта отряд в 220 штыков и сабель под началом Мосеса Мелькумова двинулся в направлении Чартака. Но не прошел этот отряд и пятнадцати верст, как его окружили мадаминбековцы. На выручку Мелькумову отправился Ф. М. Зазвонов с 150 бойцами. Басмачи на этот раз дрались на редкость упорно. Они вынудили Мелькумова и Зазвонова вернуться в Наманган.
Шайки осмелели. Они охватили Наманган кольцом. Защитники Намангана подготовились к упорной обороне: забаррикадировали улицы, оборудовали артиллерийские и пулеметные позиции, укрыли вагоны с боеприпасами.
5
На станции Наманган тишина. В окрестных кишлаках лениво брешут собаки. В вагонах, утомленные беспрерывными стычками с врагом, крепко спят бойцы. Я лежу у открытой двери теплушки и любуюсь дивной картиной занимающейся зорьки. Вот зарозовел край неба. На крыши строений легли светлые блики. В садах загалдели пробудившиеся пичужки.
Через меня перешагнул Месарош, спрыгнул на платформу.
— Ты чего ни свет ни заря подхватился?
— Коня посмотрю. Вчера ногу засек...
Месарош зашагал к голове эшелона, но через несколько минут бегом вернулся обратно. Из его выкриков я смог разобрать только одно слово: «Янчи!»
Янчи — это Янош Ковач, наш трубач. Услышав голос товарища, он кубарем скатился с нар. И тотчас же предрассветную тишину разорвал тревожный сигнал.
Бойцы сотни бросились по своим местам. Я помчался к будке стрелочника. За мной, с «льюисом» на плече и брезентовой торбой в руке, тяжело топал пулеметчик Виктор Иоселевич. Спросил его:
— Почему один? Где Месарош?
— Не знаю.
— Давай сюда! — я показал на штабель шпал.
К станции неслась орда басмачей. Атакующие резко выделялись на светлом фоне.
Пулемет задрожал в руках Иоселевича. Почти одновременно подал голос и «льюис» слева. По «почерку» я узнал Сабо. Еще дальше залились «максимы» из пулеметной команды. Гулко ухнула пушка «бронепоезда». Подумалось: «Сейчас должны заговорить обе наши батареи». Но они почему-то не спешили сказать свое веское слово...
