Василий Гладков - Десант на Эльтиген
Над проливом показались советские самолеты. Они неслись с востока на плацдарм. Лучи солнца мешали их видеть, но их видели тысячи глаз, тысячи солдатских глаз смотрели на них с восторгом и надеждой. Я крикнул Бушину:
- Нацеливайте авиацию на квадрат тридцать один-двадцать пять. Передайте полкам - обозначить наш передний край!
В это же время с таманского берега всей силой ударила тяжелая артиллерия. В узком ходе траншеи показался Новиков. Он, конечно, хотел своими глазами увидеть результаты стрельбы. Налет артиллерии и авиации был удачным. Прильнув к окулярам, я видел, как цепь немцев окуталась дымом и пылью. Из трех танков, нацеленных на КП, горело два, третий дал задний ход, четвертый, прикрываясь бугорком, вел с места огонь из пушки.
Это был удачный и мощный удар нашей артиллерии и авиации, который сбил спесь с немцев и сорвал их замысел. Как нам стало известно от пленных, немцы действительно хотели расколоть плацдарм на две части.
Пехота противника на центральном участке залегла. Наши самолеты прошли еще раз над ней и устремились к отметке "+6".
- На проводе тридцать первый, - раздался голос Бушина.
- Ну что там у Ивакина? - спросил я.
- Подходит вражеская пехота. Впереди - танки. Артиллерия ведет огонь по первой траншее полка.
Окуляры стереотрубы поймали движущиеся, как струйки, цепи солдат. Танки с коротких остановок вели огонь. Фашистская пехота наступала в направлении южной окраины Эльтигена.
"Вот там создается опасность, - подумал я. - Правда, теперь она не так страшна. Начни немцы на полчаса раньше, это была бы для нас почти гибель. Двойной удар: по центру и слева... Да! Это было бы... А теперь не так страшно. В центре противник прижат к земле. Тамань дала огонек. Теперь управимся!"
В окопе со мной были Григорян и адъютант Виниченко. Первому я приказал навести второй заход авиации на юг, указать самолетам цели, а Виниченко попросил позвать Новикова, Бушина, Копылова и Модина, Назревало время ответного удара.
В небе вновь появилась немецкая авиация. "Ястребки" схватились с ней. Над плацдармом, охваченным огнем и дымом, завязался воздушный бой. От разрывов авиабомб дрожала земля, море отзывалось раскатистым эхом. Пыль, перемешанная с дымом, поднялась сплошным туманом, затрудняя наблюдение.
Ивакин хрипловатым голосом твердил:
- Прошу огня артиллерии. Прошу огня...
- Куда огонь? - слышался спокойный вопрос Новикова.
- По участку три, давайте огонь по участку три! Вызванные офицеры явились в окоп.
- Вот что, - сказал я товарищам, - атака противника с отметки "плюс шесть" захлебнулась. Сейчас непосредственная угроза создается на левом фланге. Но возможна новая атака в центре. Не могут же они вразброд ударить. Одумаются и ударят одновременно. Нужно действовать раньше. Подготовить контратаку тридцать седьмого и тридцать девятого полков по вклинившемуся противнику в центре.
Офицеры разошлись. Модин уже минировал берег, чтобы не пропустить танки. Новиков - у рации: переключал огонь Тамани на левый фланг, весь огонь тяжелой артиллерии налево. Майор Григорян отправился к Ковешникову обеспечить организацию контратаки одним батальоном. Копылов сказал:
- Я пойду в тридцать седьмой.
- Идите, - ответил я. - Передайте Блбуляну: нужно тщательно готовить контратаку. Он тертый калач, но в это "тихое утро" ему больше всех досталось. Пусть не торопится. Поднимете людей только по моему сигналу.
Подполковник Челов спешил к морю: нацеливать контратаку резерва дивизии вдоль берега. Бушин недовольно смотрел ему вслед: он не очень-то любил, когда оголялся штаб. Стройная ловкая фигура Челова то стремительно преодолевала открытое пространство, то скрывалась, когда огонь делался угрожающе опасным. Подполковник
был опытный человек и не стеснялся поклониться той пуле, которой следовало поклониться.
Как только наша артиллерия перенесла огонь по наступающему против полка Ивакина противнику, немцы возобновили атаку на центральном участке. Дело принимало опасный оборот.
Хоть с опозданием, но спохватились и пробуют взять нас двойным ударом!..
Вражеская артиллерия буквально душила 37-й полк. Под ее прикрытием вновь поднялась в атаку немецкая пехота и продвинулась до второй траншеи правофлангового батальона. Не так уж далеко оставалось ей до нашего КП. Пришлось вызвать к рации Челова.
- Николай Михайлович, у тебя все в порядке?
- Контратака готова, - ответил подполковник.
- Пошли учебную роту на защиту КП.
- Здорово нажимают, товарищ комдив?
- Жмут крепко. Давай быстрее учебную роту.
Начальник штаба докладывал, что батальон второго эшелона 39-го полка сосредоточивается на левом фланге. Я попросил поторопить. Немцы начали подбрасывать резервы, усиливая нажим в направлении КП. Блбулян докладывал:
- Противник овладел второй траншеей.
- Для контратаки вы готовы? - кричал в телефон Бушин.
- Нет еще.
- Что вы крутитесь, черт вас подери!.. Ивакин докладывал:
- На левом фланге полка противник ворвался в первую траншею. Потеснил батальон подполковника Расторгуева. Идет бой за опорный пункт на высотке. Наблюдаю у Клинковского рукопашный бой. Прошу огня. Прошу усилить огонь по левому флангу. Особенно по берегу.
Новиков передавал спокойным голосом координаты в Тамань. Человека, прошедшего три войны, не так просто вывести из равновесия, особенно артиллериста, с математическим складом ума. Я наблюдал из окопа за тем, как нарастает схватка, и вдруг увидел, что немецкие самолеты на бреющем полете нацеливаются на КП.
- В капонир!- крикнул я людям, находившимся со мной.
Только успели заскочить в укрытие, раздался оглушительный взрыв там, где мы раньше стояли.
Наблюдатели-артиллеристы быстро приспособили стереотрубы прямо из капонира. У одной из них встал начальник штаба артиллерии дивизии майор Ильин. Чуть приподнявшись на носках, он прильнул к окулярам.
- Пехота противника, - послышался его голос, - в трехстах метрах от нашего КП.
- Вызывайте тридцать девятый, - сказал я связисту.
- Связь не работает, товарищ полковник! - выкрикнул он, оторвавшись от телефона.
- Вызывайте по рации! Радист начал выпевать:
- "Муравей"... "Муравей"... К аппарату Ковешникова. "Муравей"...
- Ковешников слушает.
- Вы готовы, майор?
- Да, - ответил Ковешников.- Я сам веду в атаку.
- Почему?
- Комбат Трегубенко только что ранен...
- Желаю вам успеха, майор! Но не спешите! Удар должен быть одновременный с Блбуляном.
Тут же я приказал начальнику штаба, чтобы он нацелил авиацию на квадрат 15-20.
Не отрываясь от окуляров, Ильин докладывал:
- Пехота противника вновь поднялась в атаку.
