Дмитрий Старостин - Американский Гулаг: пять лет на звездно-полосатых нарах
Кельтский крест я приобрел всего за четыре пачки — очевидно, Джерри О’Коннору польстили мои слова о свободе Ольстера.
О’Коннор, кстати, был не единственным в Ривервью политически ориентированным художником. В тюрьме этой, изобиловавшей разными экзотическими личностями, сидел еще парень-индеец, рисовавший на заказ пленительных ирокезок в ожерельях из бирюзы, а для себя — портреты Леонарда Пелтиера, который якобы приходился ему каким-то дальним родственником. Узнав от меня, что в Советской России когда-то велась кампания за освобождение «американского политзаключенного Пелтиера», индеец подарил мне небольшой рисунок, изображавший вождя на тропе войны, в перьях и боевой раскраске. Вместо томагавка он держал автомат Калашникова.
Тату-apt и самогон-apt
Очень хорошие доходы в нью-йоркских тюрьмах у художников узкой специализации: татуировки. Правда, дело это небезопасное — тюремные правила под угрозой карцера запрещают делать наколки себе и другим. Работать приходится скрытно, чаще всего в одной из кабинок туалета или душевой, с помощником, стоящим «на вассе». Выбранный клиентом рисунок делается сначала на бумаге. Затем тело мажут специальным кремом, и татуировщик аккуратно прикладывает к этому месту рисунок. Чернильные контуры отпечатываются на теле, и татуировку накалывают уже по ним. Делается это машинкой, состоящей из моторчика, иглы и ампулы с краской. Мотор обычно вынимают из купленного в ларьке вентилятора. Если такую машинку найдут при шмоне — тоже карцер.
Хотя заключенных с татуировками в американских тюрьмах великое множество, далеко не всегда можно понять, какие наколки сделаны здесь, а какие на воле. Вольные наколки иногда можно определить по цветам, которые в тюрьме не используются (красный, желтый), либо по сюжетам, которые здесь считают глупыми. В Фишкиллской тюрьме многие потешались над огненно-рыжим евреем слегка отмороженного вида: ему пришло в голову наколоть изображения своих детей — два на руках, одно — на ноге. Портреты скорее символические: младший сынок имел вид ангелочка в шляпе и с пистолетом-пулеметом Томпсона. Судя по всему, он доставлял папе немало хлопот.
Из чисто тюремных сюжетов популярна обнаженная девушка, танцующая со смертью. Попадаются также орлы, пауки, драконы (последнее обычно у китайцев). Как правило, никакого подтекста американские тюремные татуировки не имеют. Единственное известное мне исключение — это изображение слезы, которое накалывают у нижнего века. Считается, что это — опознавательный знак осужденных за убийство. От некоторых старых зеков я слышал сетования на то, что такую наколку многие делают «незаконно», проходя по менее внушительным статьям. Самозванцам, однако, ничего не угрожает. Уголовная иерархия в американских тюрьмах отсутствует, и «смотрящих» здесь нет.
Наколки «со значением» я видел только в импортном варианте. Один мой тюремный знакомый — израильтянин, судимый в своей стране за многократные ограбления банков, — имел татуировку с изображением короны — «кетер» — знака статуса, аналогичного российскому «законнику». На острове Райкерс мне повстречался соотечественник, плечо которого украшал пронзенный кинжалом дубовый лист: «Убей прокурора!»
Видел я и арестанта-итальянца с татуировкой в виде контура Сицилии и подписью «Amici Nostri».[8]
Наколки-надписи у американских зеков не особенно в ходу. У англоязычных их практически нет (разве что свое имя или имя женщины), у латиноамериканцев иногда встречаются. Помню, я немного растрогался, увидев как-то на руке пуэрториканца скромное «Perdon Маша»;[9] Члены банды «Латинские короли» порой накалывают девиз своей группировки: «Amor Del Rey».[10] У доминиканца, загоравшего на травке в огромном дворе Уотертаунской тюрьмы, я видел на спине довольно длинную фразу, которую его соотечественник перевел мне так: «В рай меня не примут, в аду боятся, что я захвачу власть». Бакинец, сидевший в тюрьме «Грин Хэйвен» за торговлю «лимонками», собственноручно сделал себе наколки на ногах. На правой значилось «Они устали», на левой — «Но их не догнать». В этом была своего рода ирония: обладателю татуировок набавили срок за попытку побега из тюремного госпиталя в Бруклине.
Даже за самые простые наколки татуировщики берут не меньше блока сигарет. Любители татуировок, впрочем, не скупятся. Многие приплачивают за новую иголку и ампулу с красителем — во избежание заражения СПИДом.
А вот потребителей тюремной браги соображения гигиены не слишком сдерживают. Изготовление ее — тоже доходный промысел. В качестве тары обычно используют пластмассовую бутыль из-под моющего средства для полов (примерно 5 литров). Рецепты браги зависят от фантазии производителя и тех продуктов, которые ему удается купить, получить в посылке или Украсть.
Обычно заливают водой смесь из хлеба, сырого картофеля, сахара и какого-нибудь лимонадного концентрата (для вкуса). Сахарный песок воруют в столовой. Некоторые более утонченные изготовители используют сырые яблоки, которые в нью-йоркских тюрьмах часто дают на завтрак. Один неф в Ривервью пустил в дело даже виноград — конечно, он готовил бражку для себя, а не на продажу. Виноград почему-то пропускают в посылках неограниченно, а вот изюм — не более 60 граммов в месяц.
Впрочем, какова бы ни была рецептура, из-за отсутствия перегонки любителям выпить приходится довольствоваться неизбежно мутной жидкостью мерзкого вкуса и с резким запахом сивухи. Запах, кстати, создает самые большие проблемы: держать емкости с брагой в собственной тумбочке очень опасно. Поэтому обычно брагу фабрикуют арестанты, имеющие доступ к подсобкам или мастерским, где труднее определить, кому именно принадлежит бутыль.
Жарким летом 1995 года в классе ремонта телевизоров Уотертаунской тюрьмы произошел забавный инцидент. Прямо во время занятий раздался громкий хлопок в чулане, где хранились веники и швабры. По классу распространилась волна характерного аромата. Очевидно, кто-то из арестантов-уборщиков решил дополнить самогоноварением свой скудный официальный заработок, но не учел погодных условий. Скандала, впрочем, не произошло: ведущий класс телемастер-вольняшка, сам, судя по пунцовым щекам, любитель зашибить, распорядился выбросить взорвавшуюся емкость и надзирателю ничего не сообщил. Нужно сказать, что это необычно: чаще всего вольные служащие в любой нестандартной ситуации сразу бегут стучать.
В Обернской тюрьме строгого режима, самой старой в штате Нью-Йорк, брагу продавали по кружке за пачку сигарет. На общем режиме берут обычно поменьше, но в Оберне цена включала и закуску. Старик еврей, который делал брагу прямо на кухне, лепил там пирожки с рыбой и выдавал своим клиентам по штуке на кружку. Заключенные очень этому умилялись.
