Константин Денисов - Под нами - Чёрное море
С началом Великой Отечественной войны Шубиков со своими подчиненными разрушил Чернаводский мост на Дунае. Об этом тогда сообщало Совинформбюро. Повторным ударом но этой же. цели 13 августа была полностью разрушена одна ферма и разбит нефтепровод.
Шубиковцы наносили удары по нефтеперегонному заводу и складу нефтепродуктов в Констанце, по переправе противника в районе Каховки...
За отвагу и высокое боевое мастерство, эффективные удары по врагу А. В. Шубиков был первым на Черноморском флоте награжден орденом Ленина.
Потери, потери... Отправили меня было в Евпаторию на двухдневный отдых после ранений, вернулся в подразделение и недосчитался сразу четырех летчиков.
- Товарищ командир! - доложил остававшийся за меня старший лейтенант Стефан Войтенко. - Вчера невдалеке от аэродрома был большой воздушный бой. Я знал о приказе направлять сержанта Кузьменко только на разведку, но вынужден был послать на подмогу и его. Бой-то мы выиграли, а Кузьменко погиб.
Пока, ошарашенный этой новостью, я собирался о мыслями, сбылась старая поговорка: "Пришла беда - открывай ворота".
- Погиб и его ведущий командир звена старший лейтенант Гладышев, продолжал доклад Войтенко.- Правда, не остались и мы в долгу - младший лейтенант Сысоев сбил "мессера", летчика взяли в плен и отправили на КП авиагруппы.
- Да разве это оправдывает потерю таких ребят, как Кузьменко и Гладышев, да и вообще любого нашего летчика? - возразил я. - Но, надеюсь, остальные-то живы-здоровы?
- Если бы, - совсем помрачнел старший лейтенант. - Сегодня утром не вернулись из разведки старший политрук Мартыненко и его ведомый младший лейтенант Кузнецов. У них была очень сложная задача - разведать аэродром Чаплинка...
Можно представить, с каким настроением докладывал я капитану В. И. Мелихову о своем возвращении в эскадрилью и о том, что у нас осталось всего девять летчиков и пять самолетов: три И-16 и два И-15. Немного утешил В. Г. Попковский, сообщивший, что завтра или послезавтра нам пригонят с Бельбека два И-16 и один И-15. А вот павших боевых друзей уже никто не вернет...
Впрочем, и надеждам на пополнение самолетами не суждено было сбыться получили только один И-15, На душе стало совсем тяжело: потери большие, а возместить их нечем. Однако такое положение создалось не только в нашей авиаэскадрилье: во вновь прибывшем 62-м авиаполку тоже остались считанные самолеты, на это же роптали Д. Е. Нихамин, А. И. Коробицын и другие...
Из очередной информации о положении на нашем фронте, которая особенно в последние дни в связи с возраставшей опасностью поступала регулярно, мы узнали, что 26 октября враг прорвал Ишуньские оборонительные позиции и развернул ожесточенные бои на рубеже Воронцовка, Воинка, а 28-го перешел в наступление по всему фронту.
Части Приморской армии, начавшие несколькими днями раньше подтягиваться на север, практически уже ничем не могли помочь 51-й армии. Как стало известно позже, наши войска, сдерживая натиск противника, стали отходить: 51-я армия на Феодосию, Керчь, а Приморская армия - на Симферополь.
Очередное задание командования авиагруппы эскадрилья получила утром 29 октября: всеми оставшимися силами, действуя самостоятельно, нанести удар по автоколонне противника на участке дороги Кучук асс - Биюк асс. Задание оказалось последним, ибо на этом всякая связь с авиагруппой прекратилась. В 15.15 три И-16 и три И-15 приземлились на аэродроме Новые Лезы, располагавшемся на полпути между Саками и Сарабузом. Нас встретил командир 29-й авиабазы капитан Федор Филиппович Клещенко, сообщивший, что здесь у него основные склады материально-технического имущества и он принимает меры для их эвакуации. Связи ни с кем в никакой не имеет; обстановка неясная и предельно напряженная.
В ночь на 30 октября никто из руководящего состава эскадрильи и авиабазы не спал - ждали наземный эшелон из Смидовичей, разрабатывали единый план эвакуации всего личного состава и имущества, готовили к перелету самолеты.
С рассветом, когда наземный эшелон прибыл, я решил перебазировать на Качу три И-16 и два И-15. Одновременно с ними на У-2 вылетел и комиссар Пятницкий, чтобы на месте уточнить обстановку и доложить руководству о наших действиях. Хотя по плану мне надлежало уехать последней автомашиной, а не перелетать, поскольку почти весь личный состав эскадрильи находился "на колесах", я все же оставил один И-15, и, как потом оказалось, весьма кстати. На нем должен был улететь, как только последняя машина покинет Новые Лезы, мой заместитель старший лейтенант С. Е. Войтенко.
Более десятка автомашин с летным и техническим составом, наиболее ценным имуществом тронулись в направлении на Симферополь, Бахчисарай. Возглавил колонну адъютант эскадрильи капитан Д. Я. Лихацкий. Машины были явно перегружены, поэтому пришлось около 20 человек ссадить, в их числе и летчика сержанта В. Ф. Кобачевского. Оставлены были бензозаправщик и автостартер - на случай дозаправки и запуска двигателя единственного "биса". И наконец, со мной оставался кроме Войтенко еще и инженер эскадрильи В. Г. Попковский.
В 11.50 вдруг зазуммерил телефон.
- Кто из летчиков на месте, кроме вас? - слышу голос начальника штаба полка майора А. М. Колосова.
- Старший лейтенант Войтенко.
- Ему срочное задание: разведать дорогу на участке Саки - Джами - Темеш...
Разговор оборвался.
Вот что доложил мне Стефан Войтенко, вернувшись из разведывательного полета:
- Взлетев в 12.07 и набрав высоту 100 метров, взял курс на Саки. Не долетая Сак несколько километров, увидел под самолетом танки, автомашины с пушками на прицепах. Сперва подумал, что это наши, хотел им просигналить эволюцией: "Я свой", но не успел: по мне был открыт зенитный огонь. Только я развернулся на 180 градусов, как почувствовал нестерпимую боль в правой ноге. "Ранен", - мелькнула мысль. Подлетая к аэродрому, глубоко покачал самолетом с крыла на крыло и, с трудом достав ракетницу, выстрелил красную ракету - сигнал тревоги. Произвел посадку нормально.
Верно: посадку произвел нормально. Но я и Попковский с трудом вытащили Войтенко из кабины. Он был бледен, на полу кабины виднелась кровь. Хорошо, что почти одновременно вернулся с Качи У-2. На нем-то и отправили Стефана Ефимовича в Севастополь. Летчик же с этого самолета передал мне устный приказ: всем имеющимся автотранспортом эвакуироваться через Симферополь, Бахчисарай в Севастополь.
Я приказал сержанту Кобачевскому тут же лететь на Качу и доложить данные разведки, а сам, накоротке посовещавшись с инженером и командиром авиабазы, отправился на автостартере в Сарабуз. Несколько сзади на бензозаправщике следовал Попковский. Как на моей, так и на его машине ехало много людей, а если учесть, что бензозаправщик был с горючим, то можно понять, почему он двигался как черепаха. По дороге пришлось даже слить часть бензина, чтобы ехать быстрее.
