Алексей Рыбин - Анархия в РФ: Первая полная история русского панка
Он начал что-то петь, но через минуту появился директор Дома культуры, который хлопал Ника по плечу и повторял:
— Ну, хватит, парень!.. Довольно!.. Хватит уже!..
О господи! Откуда только берутся такие придурки?! Толпа скандировала:
— Е-гор! Е-гор!
С директором договорились, что он даст исполнить еще одну песню. Егор вышел и начал петь «Все Идет По Плану». Услышав песню, молодежь из зала толпой полезла на сцену. Все обнялись и стали прыгать, словно танцующие папуасы. Егор отдал микрофон Нику, тот — еще кому-то, и вскоре микрофон добрался до молодого панка, который во весь голос выдал текст такого содержания:
— Шел я мимо Мавзолея,
Из окошка вижу — хуй!
Это мне товарищ Ленин
Шлет воздушный поцелуй!
На этом очередной «последний» концерт Егора Летова все-таки был окончен.
Из интервью Егора Летова (1989 год)
— Каким ты видишь будущее рок-н-ролла?
— У нас? Таким же, как и на Западе. Будут время от времени всплывать из небытия наши отечественные Роки Эриксоны или Нилы Янги. Они станут давать где-нибудь в общаге или крошечном Доме культуры трогательные сейшена для ста человек. После которых будут нажираться водки, купленной у таксистов, размазывать зычные сопли и орать, что рок-н-ролл все-таки жив, или там… «Мы вместе!»
А что толку орать? Все же видят, что происходит. Вот я — везучий человек. Я умудрился застать советский «Вудсток» — последний, отчаянный, чудесный всплеск радости. Я застал праздник и был на него приглашен. Но ведь такого больше не будет. Эпоха сменилась. Дальше люди будут вспоминать и не верить, что это было… мечтать и щупать вечность вялыми руками. Тем, кто идет следом за нами, ничего другого уже не остается.
— А ты какое место во всем этом собираешься занять?
— Никакого! Я не собираюсь во всем этом участвовать. Не желаю и не могу позволить себе такой ублюдочной участи. Мы пойдем иным путем.
— А можно узнать — каким?
— Пока нельзя.
Анатолий Соколков (Начальник) — петербургский промоутер
После этого мы решили сделать Егору концерт на крупнейшей городской площадке — в Большом концертном зале «Октябрьский». Мы все посчитали, со всеми договорились, и выходило, что заработать на этом концерте мы должны были целых четыре миллиона советских рублей.
Я не знаю, чего бы потом осталось от «Октябрьского». Но в тот момент мы бы точно собрали его под завязку. Уже спустя год пошел спад, и такой большой зал собрать бы не удалось. Но тогда, если бы все вышло, это был бы Концерт Века! Правда, в последний момент знакомые московские музыкальные критики внушили Летову, что Питер — это попса. Что все мы тут коммерсанты и планируем нажить на нем миллионы. Ну, и Летов отказался.
А жаль. Все было на мази. Мы с Жориком уже рассчитывали, что сразу после концерта, когда расчеты будут проведены, уедем на полгодика отлежаться в Данию.
Из интервью Егора Летова (1990 год)
— Ты перестал работать с Янкой. Уже довольно долго ты обещаешь, что распустишь группу. В чем причина? Что именно тебя не устраивает?
— Знаешь, если ты делаешь что-то настоящее… смелое, честное и яркое… тебя обязательно попытаются схватить и схавать. И неизбежно схавают. И святыню твою обосрут. А единственный способ не дать себя сожрать — это никогда не останавливаться. Всегда задирать планку еще выше и скакать.
Если ты ежесекундно не гадишь на всех фронтах, тебя неизбежно сделают частью придворного попса, жадной массовой развлекухи. На тебя разевают рот, а ты совершаешь еще один отчаянный, безобразный и безнадежный скачок. Чтобы переварить его, массам требуется какое-то время. А ты пока готовишься прыгнуть еще дальше, еще запредельнее. Иначе точно сожрут.
С Янкой сейчас происходит именно это. Социум ее заживо пожирает, и она уже безвозвратно, как мне кажется, упустила время. Делать что бы то ни было в ее ситуации поздно. И мои бывшие согруппники (соГрОбники), судя по всему, тоже идут этой дорогой. Все они теперь находятся для меня в противоположном лагере.
— А в чем именно это проявляется?
— Они позволяют черни лепить из себя сладкозвучный, угодный ей миф. Приятного аппетита! Я прекрасно понимаю, что происходит с моими бывшими соратниками, потому что сам висел на волоске. Несколько лет назад меня чуть не сожрали. Но я все-та-ки успел выскочить из ловушки. А они… не знаю. Понятно, не каждый может позволить себе наплевать в рожи своим почитателям. Особенно если эти почитатели — всякие Артемии Троицкие и Борисы Гребенщиковы.
— И что теперь?
— За последний год я совершил ряд крайне важных для меня действий. Я прекратил сотрудничество с Янкой, подготовил роспуск проекта, именуемого «Гражданской Обороной», и не собираюсь останавливаться! Путь вперед это всегда отталкивание, отрицание, отказ.
Прощайте! Я, ничтожный, не хочу и не могу себе позволить быть пойманным в ловушку чавкающего бытия.
Летов переходит в глухую оборону
(Газета «Московский комсомолец», весна 1990 года)
Скандально известный панк Летов прекращает концертную деятельность. Группа «Гражданская Оборона» распущена.
После прощальных гастролей в Таллине, завершившихся 13 апреля, Егор Летов, лидер самой скандальной отечественной панк-группы «Гражданская Оборона», объявил о том, что приостанавливает деятельность коллектива и возвращается в родной Омск. В своем заявлении Летов так объяснил причины решения:
— «Гражданской Обороной» торгуют наравне с попсой: в музыкальных магазинах наши альбомы стоят промеж записей группы «Кино» и композитора Вячеслава Добрынина… Мы вернемся в Омск и дальше будем работать в студии, без широкого разглашения наших магнитоальбомов. Мы переключаемся на то, что нужно только нам и нашим ближайшим друзьям…
Егор Летов
Я распустил группу и вдруг как будто вернулся к тому, с чего начинал несколько лет назад. Я опять ни от кого не зависел и мог в любой момент умереть! Ощущения успели забыться, но теперь вернулись, — и ничего прекраснее я давно не испытывал!
На Новый год я нарядил пушистую, роскошную елку. С кучей фонариков и игрушек. Непонятно было для кого это, но я все равно нарядил. Посмотрел на нее: какая красота! И вот я сидел один, смотрел на эту елку. Потом сделал салатик, курицу, что-то еще. Разложил, а потом (уже совсем ночью) пошел куда глаза глядят.
Было полнолуние. Я пошел в лес и дико там напился. Один, в лесу, среди этого полнолуния. Просто кошмарно напился и даже не знаю, как вернулся домой. А наутро проснулся: лежу на полу, в сапогах, шубе и шапке. А рядом сидит мой котик Митя и с удивлением на меня смотрит — глаза в кучу.
