Александр Гольденвейзер - Вблизи Толстого. (Записки за пятнадцать лет)
— 30 сентября. «У нас немного испортилось: папа на днях в сырой день простудился, и опять были ревматизмы, а теперь сердце немного разладилось — перебои и слабость. Но все‑таки сегодня еще гулял. Сейчас рядом отдыхает. — Ждем на днях Татьяну Львовну с мужем, вероятно на всю зиму…»
— 1 октября. «Дела идут не так блестяще, как при вас. Дня два или три Л. Н. опять чувствует себя не очень хорошо, и боли ревматические, и перебои есть. Надеемся, что это ненадолго, от простуды. Он вышел в шесть часов утра на балкон, не одевшись как следует…»
— 3 октября. «Здоровье немного лучше, ходил сегодня гулять на почту, но еще нездоров. Сердце не совсем хорошо. Погода приуныла, хотя необыкновенно мягко и тепло. На днях ждем Татьяну Львовну и Сергея…»
— 8 октября. «У нас лучше — немного еще мучают ревматизмы в руках… У нас тоже завернул холод: страшный северный ветер, но море небывало красиво. Дни яркие. Папа все еще занимается на террасе. Ежедневно съезжает верхом к морю…»
— 13 октября. «Все благополучно. Мы с мужем переселились для лечения в Ялту… В Гаспру приехали Сергей и Татьяна Львовна с мужем… Л. Н. хорош. Вчера мы там провели день, ездили и ходили к морю, вечером читали и играли в шахматы. Погода опять ветреная и холодная…»
— 18 октября (из письма гр. Софьи Андреевны). «Нас теперь прибавилось еще. Приехали Таня с мужем, Андрюша с семьей. Сережа тоже еще здесь… Продолжаем делать длинные прогулки, и сегодня ездили все, кроме Саши, с Карлом Христиановичем и его матерью на Ай — Николу, на водопад Учан — Су и к Эриклику… Потом съехали к самому морю… По вечерам Л.H., Сухотин и Сережа играют в шахматы, а мы работаем и сидим, как и раньше, в гостиной… Л. Н. здоров и вас вспоминает».
— 26 октября. «В Гаспре были дня три тому назад. Л. Н. застали в хорошем виде… Вчера дошел слух, что опять болели руки у Л. H., но это понятно. Холод у нас ужасный, «старожилы не запомнят», и сегодня дождь».
— 6 ноября. «Уже шестой день Л. Н. лежит больной, у него местное воспаление, как думает доктор, от ушиба о седло. Теперь ему лучше, но еще в постели… Л. Н. письмо ваше получил».
11 ноября. Грустные вести получаются из Крыма. Грустно и больно, что не можешь там быть и знать постоянно, что там делается. В Москве распространились плохие слухи о здоровье Л. Н. А. Н.Дунаев послал в Гаспру телеграмму.
12 ноября. Я получил записку от Дунаева, сообщающую текст ответной телеграммы из Гаспры. Вот он:
«Лихорадки нет, ревматизмы остались, сегодня вставал».
12 ноября (из письма Марии Львовны). «Вы, вероятно, знаете, что отец был нездоров, теперь встал. Опасного не было ничего… Погода хорошая, но некому ею наслаждаться».
— 15 ноября (из письма гр. Софьи Андреевны). «Л. Н. опять хворает, совершенно, как прошлую зиму: то лихорадит, то боли в руках и ногах, то плохое пищеварение. Малейшая боль или озябание повергают его в страх и мрачность. Здешние доктора уговорили его принимать много хинина и впрыскивать мышьяк, что он и начал делать».
— 18 ноября (из письма Марии Львовны). «Л. Н. начал впрыскиванья мышьяка. Последнее время мучают очень ревматизмы».
— 6 декабря (из письма Марии Львовны). «Уже на днях последнее впрыскиванье. В общем чувствует себя бодрее и лучше, но все еще ревматизмы не покинули. Много работает. Опять ездит верхом и ходит далеко гулять. На днях был со всеми в Ореанде… Погода очень хороша: тепло, 10° в тени, тихо и мягко».
— 12 декабря (из письма Марии Львовны). «Был нездоров сердцем. Приехал ко мне в Ялту и здесь прожил неделю, заболевши слабостью сердца. Теперь лучше, завтра думает вернуться в Гаспру, если Бог даст. Сегодня немного уже работал и бодр. Сейчас 4 часа дня — отдыхает. Вечером будем читать вслух рассказы Вересаева. Софья Андреевна тоже дня два здесь».
26 декабря, Гаспра, 11 ч. вечера. Я третьего дня вечером приехал сюда. Л. Н. застал в хорошем состоянии. Погода прекрасная, на солнце жарко, хожу без пальто, цветут розы, фиалки, свежая трава.
Здесь в Олеизе на даче «Нюра» живет Горький. Вчера мы (Татьяна Львовна, Сергей Львович, Андрей Львович с женой и я) ходили к ним. Впечатление Горький произвел на меня очень хорошее. Его жена — вся какая‑то тонкая, с грустными прекрасными глазами. Премилый у них мальчишка — Максим. Другой ребенок (грудная девочка) болен. Я оказался и здесь, как всегда и везде, шарманкой, которую поторопились завести. Мне сказали, что специально по случаю моего приезда настроили инструмент, и мне ничего не оставалось, как сыграть.
28 декабря. Л. Н. чувствует себя сейчас вполне хорошо и много работает. Он вчерне закончил большую статью о религии. Кроме того, он закончил и послал в печать (в Англию Черткову) две очень сильные небольшие вещи по военному вопросу и, наконец, нынче окончил статью о веротерпимости (по поводу речи М. А. Стаховича и всех разговоров о ней).
31 декабря. Сейчас был со Л. Н. у Горького. Вечером будем встречать Новый год. Л. Н. по вечерам часто играет в винт и в шахматы.
1902
1 января. Гаспра, 1 ч. ночи. Мы только что встретили Новый год. Л. Н. ушел раньше спать, а мы очень приятно сидели за ужином. Завтра здесь хотел быть Чехов, но едва ли приедет, он очень хворает. Одно время у него опять возобновилось кровохарканье, и ему стало очень плохо. Л.H., слава Богу, очень хорош.
3 января. Вчера здесь сделалась плохая погода, выпало немного снегу (в первый раз за эту зиму). Все приуныли, чему причиной главным образом нездоровье Л. Н. Он слишком много работал эти дни над очень волнующей его работой (письмо к царю) и переутомился. У него сделались перебои, и вчера он не вставал с постели. Доктор не нашел ничего особенного, но посоветовал и нынешний день провести еще в постели. Нынче утром перебоев не было. И солнце опять светит, опять делается теплее и на душе радостнее.
5 января. Здесь грустно… Л. Н. все нездоров. Значительное ослабление сердечной деятельности, боли в желудке и в печени. Нынче совершенно ясный день, но дует отчаянный, холодный ветер, так что температура в тени не поднимается выше нуля. Разумеется, погода тоже отражается на здоровье Л. Н. Когда ему хуже, делается страшно за него, и конец кажется таким возможным и близким…
9 января, 8 ч. утра. Через час я уезжаю из Гаспры. Опять это жуткое чувство: неужели сейчас в последний раз увижу Л. Н.?!
13 января, Москва. Третьего дня вечером я вернулся из Крыма. Утром, когда я уезжал, Л. Н. встал и вышел ко мне проститься: он был очень ласков. Потом, когда я садился в экипаж, он стоял у окна и, пока я не отъехал от дома, кланялся. Его фигура и лицо у окна стоят передо мною, как живые, и я боюсь думать, как возможно, что я больше не увижу его.
