Николай Японский - Дневники св. Николая Японского. Том ΙII
3/15 апреля 1897. Четверг.
Содержание служащим на пятый и шестой месяцы рассылалось. 2.676 ен послано сегодня в половину Церквей. И это еще мало. Всегда при рассылке меня мучает сознание, что мало содержание служащим: восемь, десять, даже двенадцать ен семейному и на пищу, и на платье, и на все прочее хватит ли? А из местных Церквей многие ли что получают! Можно бы и надбавить; теперь благодаря лажу некоторая сумма есть. А если в следующем же году лаж будет совсем обратный? И окажешься банкротом, а известно, чем это кончается. Итак, жалость терзает сердце, а помочь не знаю чем. Вразуми и помоги, Господи!..
4/16 апреля 1897. Пятница.
Утренним занятием мы с Накаем закончили, до после Пасхи исправление перевода; дошли до двенадцатой главы Евангелия Луки.
Послеобеденными классами закончены школьные занятия.
За всенощной были все учащиеся; пели причетники.
О. Николай Сакураи письмом из Хакодате, по пути из Саппоро в Неморо, тревожит: получил телеграмму из Неморо «приезжай скорей по церковному делу»; чтобы узнать, что за спешное дело, он телеграфировал катихизатору Симеону Тоокайрин, а этот, оказывается, и не слышал о нем; боится о. Николай, что дело касается самого Симеона, и значит — нехорошее.
О. Матфей Кагета пишет, что в Кега, недалеко от Хамамацу, проповедует христианин Стефан Иноуе, но ему некогда, — он чиновник; о. Матфей хочет послать туда на время Якова Ивата из Фукурои; и христиане Фукурои и Ивата согласны. Просит о. Матфей моего согласия на это и прибавления Якову по пятнадцать сен в сутки на пищу в дни командировки. Ладно! — Просит еще о. Матфей позволения Василию Таде, катихизатору в Оказаки, отлучиться после Пасхи на неделю в Оосака, где он выдает замуж свою дочь. Не только позволено, но десять ен дано на свадьбу дочери; оказывается, что выдает за катихизатора в Кобе, Кирилла Сасаба. Божие благословение им!
5/17 апреля 1897. Лазарева Суббота.
Утром, с шести часов, Литургия; служба была в правом приделе; были школы; пели оба хора почему–то и разнили изрядно.
Зато вечером всенощную пели отлично; только ирмосы уж больно пискливые. Народу было так много, что я, при медленности нашего богослужения, едва успел окончить елеопомазание к самому концу всенощной. По незнанию христианского обычая свечи зажгли христиане к своим вербам в то время, как на «Хвалитех» увидели священнослужащих с свечами, то есть задолго до освящения вербы. Что ж, хорошо и так!
За всенощной было и несколько русских; из них Василий Васильевич Иванов, его жена и сын пожелали сегодня исповедаться, чтобы завтра приобщиться Святых Таин; родителям хотелось совершить это вместе с сыном, а он уезжает во вторник в Россию (чтобы приготовиться к поступлению в Горный институт), почему после всенощной, когда началась проповедь, я вышел вместе с ними; в Крестовой Церкви прочтены были молитвы к исповеди, исповеданы они, и потом прочтен канон ко причащению и несколько вечерних молитв.
Было уже половина десятого часа вечера; во время чтения я слышал за собою вздохи усталости, и потому не мог больше читать, а попросил завтра приехать к восьми часам, чтобы до Литургии успеть прочитать, кроме утренних молитв и правила ко причащению, канон с акафистом. Верующее и благочестивое семейство; сохрани их, Господи!
О. Иоанн Катакура отвечает, что Николай Явата не заслуживает пособия, ибо очень ленив; если станет поприлежнее к проповеди, то и должно тогда помочь ему. Нечего делать! — На вопрос о просившемся из тех мест в Катихизаторскую школу отвечает, что не годен, ибо с припадками сумасшествия.
Из отчета о. Сергея Судзуки о его путешествии по своим Церквам явствует, что Церковь в Кобе оживлена, особенно христианки там усердны; делают христианские собрания, работают, чтобы составить маленький капитал на церковные нужды. Это, верно, благодаря Юлии Токухиро, единственной у нас диакониссы, там служащей в Церкви. Хвалит еще о. Сергий Церковь в Вакаяма: «наша Церковь видимо там превосходила инославных», пишет. Еще бы!
6/18 апреля 1897. Вербное Воскресенье.
День с утра дождливый, совсем не к лицу празднику. До Обедни крестились из города человек семь, из Женской школы четыре девицы, из мужских школ двое.
Ивановы приехали за полчаса до Литургии; прочитал с ними утренние молитвы и канон ко причащению. В свое время благоговейно они приобщились; из японцев причастников сегодня более сто двадцати, кроме детей.
Вечером в шесть часов отслужена вечерня и Малое повечерие.
Был днем Иоанн Нарита из Такасу. Положили мы, чтобы Василий Усуи, катихизатор в Оодате, поселился на месяц или больше в Такасу, шесть ри от Оодате, или в Босава — пять ри, и чтобы непременно научил христианству Ядзи–старика, моего старого слугу, а также дом Иоанна Нарита, ибо там только он христианин, все прочие язычники; в этом смысле будет написано к Василию Усуи и дана помощь.
Получено письмо от о. Николая Сакураи: действительно, дело касалось катихизатора Симеона Тоокайрин, и дело скверное: христиане заподозрили его в нехороших отношениях к одной христианке, жене тамошнего христианина; подозрение оказалось не безосновательным. Допросил о. Николай ее наедине, пред лицом всевидящего Бога; сначала запиралась, потом созналась в блудном грехе с Семеном; допросил потом сего, — тоже было; и плачет ныне, кается. О. Николай просит снисхождения к нему в том смысле, чтобы теперь отрешить от службы, а потом принять опять, на том основании, что христиане–де не знают о его грехе, а только подозревают. Но во всяком случае его тотчас же уволить от катихизаторства в Немуро, а на место его просить прислать Моисея Минато, которого христиане уважают и желают; просит еще не взыскивать с Семена только что полученное там содержание на пятый и шестой месяцы, а дать это ему, как награждение за долгую службу Церкви; это–де тем более нужно, что там у него (будто бы) до ста ен долгу. — Прискорбно очень тем более, что Семен уже был на линии к священству: на прошлом Соборе я же предложил его для избрания.
Сейчас же написано к о. Катакура, у которого служит Моисей Минато, не может ли он уступить его? Послано для показания важности просьбы для прочтения ему откровенное письмо о. Николая (ибо между священниками такие вещи могут быть нескрываемы); предложено заменить Моисея в Ооцуцу и Камаиси визитами из Ямада Якова Яманоуци, которому и подлежали прежде сии Церкви и которому будут посылаемы дорожные. — Бедному Семену, так долго без порока (кроме лености) служившему Церкви, конечно, оказано будет всякое снисхождение.
Когда Евфимия Ито, учительница, приводила для благословения четырех учениц, сегодня крестившихся, я в разговоре (при угощении всей компании чаем; тут же случился слепец Антоний Антонович, у которого, католика–поляка, сегодня Пасха) упомянул как–то к слову, что музыкальный японский, столь почтенный инструмент кото можно бы ввести и в нашей Женской школе. Как обрадовались сему в Женской школе все учительницы, начиная с старухи Анны! Вечером ходили депутатками та же Евфимия и Надежда Такахаси просить, чтобы я не забыл свое слово. Что ж, в добрый час! Расход всего ен тридцать на покупку двух кото со струнами; учить будет Евфимия Ито, имеющая даже диплом на учительницу в сем искусстве; так как отстала, то нужно и самой брать уроки, — на «гесся» ей нужна самая малость. А между тем школе придается «хана» (цвет), как выразилась Надежда, ибо во всех лучших женских школах игра на кото преподается так же точно, как у нас игра на фортепьяно во всякой порядочной женской школе.
