Екатерина Андреева-Бальмонт - Воспоминания
6
Так как он не говорил на иностранных языках, он брал в поездки за границу старшую дочь — сестру мою Сашу с ее гувернанткой. Они обе служили ему переводчицами. В то время в Париже на русских смотрели как на дикарей. В одной буржуазной семье, с которой отец ближе познакомился, очень удивлялись воспитанности, хорошим манерам моей сестры, ее знанию трех языков и начитанности во французской литературе. Барышни этого дома и их братья предлагали о России несуразные вопросы. Например: «Как вы выходите из домов зимой, как не тонете в снегу?» И, видимо, не очень верили, что у нас такие же улицы, освещенные по вечерам, что передвигаются в экипажах, как и в Париже, только зимой в санях. «Но волки на вас все же нападают? Вы их не боитесь?»
7
Жемчужина и Полкан, я их застала в 1909 году.
8
И странно, этот страх перед огнестрельным оружием мы, дети, унаследовали от отца. Старший брат Вася трясся при виде заряженного ружья, не мог спать в комнате, где висело оружие, хотя бы незаряженное, старинное. Мы с младшим братом Мишей старались победить этот страх. Когда подросли, учились стрелять из ружья и револьвера. Носили с собой револьвер, когда ездили далеко верхом, но сознались друг другу в старости, что страх остался у нас навсегда.
9
Молчите (фр.).
10
мадам вашей матушкой (фр.).
11
Барышня Андреева сейчас покажет нам (нем.).
12
Хорошо! Очень хорошо! (нем.).
13
Кофе с молоком (фр.).
14
учитель.
15
Юля, Зоя.
16
обед (у детей) (фр.).
17
Мадам Дерли, мадмуазель Стоб (фр.).
18
Я лгу, ты лжешь, он лжет (фр.).
19
Вы лжете (фр.).
20
Милая детка, с тобой мы непременно подружимся. Не правда ли, котенок? (нем.).
21
грубость (от фр. boutade).
22
Поздравляю (нем.).
23
Поторопись! (нем.).
24
«Allegro vivace» (um. в быстром темпе), как называл это наш старший брат.
25
С дядюшкой Фрицем и тетушкой Мари (нем.).
26
необузданной (нем.).
27
Я никогда ничего не подарю маме, она неблагодарная (нем.).
28
Совсем как Полина (нем.).
29
Эта серебряная сухарница в виде корзиночки потом подавалась в нашем доме только в праздничные дни.
30
стиль горничных (фр.).
31
О, мадам — это колибри! (фр.).
32
Они стали не так богаты, им приходится уезжать из их дома. — Куда же? В хижину? (нем.).
33
мужской портной (фр.).
34
«Детская неделя» — французский журнал для детей.
35
светская дама (фр.).
36
манерно (нем.).
37
Папа скончался в эту ночь. Молитесь за него. Это большое горе для мамы. Будьте тихи и послушны (нем.).
38
Ах, Господи, дитя, ты с ума сошла! (нем.).
39
в Троице-Сергиеву лавру (ред.).
40
Я во всем старалась перещеголять братьев. «У меня выдержанное вино двенадцатого года», — говорила я, угощая братьев какой-то мутной жидкостью. «Сколько же оно было под землею?» — «Двенадцать лет». — «Как же это возможно, когда тебе десять лег?» — хохотали они. «Не знаю как, только вино двенадцатого года, это я знаю наверно».
41
Ты утонешь! (фр.).
42
Не бойтесь, я крепко держусь (фр.).
43
Идем, или мы возвратимся без тебя (фр.).
44
Значит, ты была в Риме, ты видела папу? — Ну да, поцеловала туфлю его святейшества (фр.).
45
Значит, ты его убил? (фр.).
46
Да, я стукнул его дубинкой, и он упал замертво (фр.).
47
Я поцеловал туфлю его святейшества… Он упал замертво… Я стукнула его дубинкой (фр.).
48
— Где ты их взяла? Ты их украла?
— Что ты! Я взяла их на мамином красном шкафчике.
— Я и говорю, — без позволения мамаши — значит украла (фр.).
49
Так, например, когда я принесла Осе наперсток — она шила без него и исколола себе палец. Я показала, как его употреблять. Мой наперсток, конечно, не налез им и на мизинец. Она рассматривала его как дикарка и покатывалась от смеха: «И чего это ни придумают, шляпку на палец!»
50
Скорее бежим домой. Мама никак не расстанется со своими попами. Мы опоздаем на поезд! (фр.).
51
Зачем бежать? Какой поезд? (фр.).
52
Этот обычай, тогда еще мало распространенный в России, ввела у нас в доме Мария Петровна Караузе, жившая очень долго у нас в доме, сначала в роли гувернантки старших сестер, а когда они выросли, она оказалась помощницей матери, выезжала с сестрами, руководила воспитанием и образованием нас всех. Мария Петровна была образованная немка, владевшая тремя иностранными языками, строгая, сдержанная, аккуратная. Это она, с одобрения наших родителей, поставила наш дом на иностранный лад, завела в нем заграничные порядки, которые мать и после смерти Марии Петровны продолжала поддерживать. Верно, это и делало наш дом таким непохожим на другие купеческие дома в Москве.
