Григорий Грум-Гржимайло - По ступеням «Божьего трона»
10 и 11 сентября мы наблюдали валовой пролет гусей (Anser зinereus Meyer), уток (Dafila acuta L.) и журавлей, которые, не останавливаясь на Ши-дуньском тростниковом займище, неслись дальше на юг.
Наш дальнейший путь от поселка Ши-дунь шел вдоль северной окраины солонца, который тут часто перемежался с вдававшимися в него участками щебневой пустыни. Почва последней была рыхлой, темно-желтой; прикрывавший ее щебень мелкий, часто на значительном протяжении однородный по составу (кварц, гранит), поверхность волнистая, а к северу от дороги даже холмистая.
С одного из этих холмов мы ясно увидели густой лес на левом берегу Булунгира; мы даже направились было прямо к нему, но, километра два не доходя до поселка Хун-хуа-энь-цзи, дорога вдруг свернула к северу и стала обходить обширное камышовое займище. В этом новом направлении мы шли четыре километра до поселка Мо-гу-тун-цзи Адык, за которым поднимались уже предгорья хребта Бо-сянь-цзы, сложенные из бледно-серых гранитов и кристаллических сланцев с многочисленными выходами цветного и белого кварца.
Пересекая сказанные предгорья в том месте, где они переходят в плоский и очень низкий увал, тупым мысом кончающийся в долине р. Булунгира, дорога делает крутой поворот на запад и, следуя в этом направлении на протяжении 9½ км частью среди низких холмов, частью по солонцу, постепенно подходит к руслу реки. Уже в виду этой последней она еще раз сворачивает на северо-запад и, наконец, через следующие 4½ км достигает брода, над которым высятся развалины какой-то постройки. Здесь мы остановились, спустившись к воде с крутого обрыва, под которым в этом месте струится река – северный из двух протоков р. Булунгира, ответвляющийся от главного русла на высоте Юй-мынь-сяня.
Глава тридцать четвертая. В бэй-шаньских горах
Они начинались невысокими буграми, скрывавшими под слоем щебня коренную породу в настолько разрушенном состоянии, что глыбы ее рассыпались в песок при самом легком ударе; большею частью эти бесплодные бугры представляли выходы кремня, кварца и гранита, всего чаще последнего. Пояс таких бугров был, однако, не широк, и уже несколькими десятками метров дальше на дневную поверхность выступили отдельными горками бледно-розовый гранит и серовато-зеленый мелкозернистый диорит[238]; последний имел здесь особенно большое распространение и пересекал дорогу неоднократно на протяжении целого километра. Эта первая серия холмов заканчивалась гривой широтного простирания, сложенной из серого сиенита.
К северу от этой гривы дорога вступила в узкую продольную долину, в которой только вдоль южной ее окраины я нашел кое-какую растительность – низкую полынь и Halogeton arachnoideus Mog.-Tand. Почву ее составлял слежавшийся гравий, из-под которого местами выступала сглаженная поверхность кремнистого сланца.
Здесь я принужден был отстать от каравана и все последующие 11 км до колодца Улун-чуань сделать пешком: горные породы стали сменяться так часто, сбор их, при трудности правильно ориентироваться среди пестрых холмов, представлявших лишь жалкие остатки прежних горных цепей, требовал такого напряженного внимания, такой подробной записи их взаимного положения, что исполнить все это, сидя на лошади, положительно не представлялось возможным. Да и в дальнейшем я большую часть станций принужден был делать пешком, причем чаще всего моим спутником становился кашгарец Хассан, который, оставаясь теперь один со своими двенадцатью ослами, редко когда мог угнаться за лошадьми.
Северную окраину помянутой долины составляла невысокая гривка, сложенная целиком из розовых и зеленоватых гранитов, а далее дорога вступила в плоскую, почти бесплодную котловину (цирк), обставленную холмами, по-видимому, из тех же гранитов. В почве ее опять выступал столь распространенный в Бэй-Шане темно-серый кремнистый сланец, затем красно-бурый фельзит и еще раз кремнистый сланец, прожилкованный кварцем. Этот же сланец всползал и на следующий гранитный массив, пройдя который, я вновь очутился в циркообразной котловине, пересеченной от запада к востоку невысокой гривкой плотного песчаника; тот же, меняющийся в окраске, песчаник выступал кое-где и из-под дресвяной почвы котловины и сплошной массой обнажался в ее северном крыле, где я заметил пересечение его жилой темно-зеленого кварцевого диорита. Еще далее я вступил в новую, третью по счету, котловину, замыкающуюся на севере крупнозернистым, с темно-зеленой слюдой, белым гранитом, образующим невысокий массив широтного простирания.
С него открывался вид на главную цепь хребта Бо-сянь-цзы, подымавшуюся метров на 240 над уровнем разделявшей нас теперь поперечной долины. И печален был этот вид, бедна пустыня органической жизнью; но эти горы казались еще беднее, еще мертвеннее ее. Что-то безнадежно-унылое сказывалось в этом огромном массиве, и даже местами кричащие краски камней, красные, зеленые, черные, не веселили глаз, напоминая свежие заплаты на давно выцветшем рубище…
Далеко-далеко на юго-запад, за край горизонта, уходил этот массив, то быстро понижаясь, то снова восстановляя свою прежнюю высоту, но иначе выглядел он на востоке: постепенно утрачивая здесь свои размеры, он точно расплывался в окружающем его мелкосопочнике, и только уже километрах в двадцати от дороги в направлении его вероятного простирания вновь вставали значительные вершины,
Почва долины, в которую я спустился с гранитной гряды, была глинисто-хрящеватой, местами сильно песчаной, местами солонцеватой, поросшей мелкой осокой, полынью. Inula ammophyla Bge., Halogeton arachnoideus Mog.-Tand., Arnebia fimbriata Maxim., Statice aurea L. и другими травами; но все они росли невероятно редко, и нужен был именно глаз коллектора для того, чтобы заметить их среди неровностей почвы, местами значительных и обязанных выходам коренных пород – сперва светлосерых гнейсов, а затем кремнистых сланцев с кварцем, почти черных филлитов и зеленоватых песчаников, образующих мощную свиту пород с общим им всем крутым, почти отвесным падением на юго-запад.
То, что казалось мне издали сплошной массой хребта Бо-сянь-цзы, представляло в действительности такую же картину расщепленного, распавшегося на части массива, какую мы наблюдали и раньше; только здесь цепи холмов были выше, разделяющие их продольные лога у́же, а поперечное ущелье, которым пользуется дорога, не столь глубоко въевшимся в основную массу хребта.
Хребет начинался грядой, сложенной из серого мелкозернистого гнейса; далее следовала вторая гряда из того же гнейса и кварцевого сланца, служащая высшей точкой дороги, а затем я вступил в довольно узкую долину – русло, по сторонам которой громоздились центральные массы хребта, в строении коих принимают преимущественное участие покрытый буровато-желтой коркой серый кристаллический известняк и серовато-зеленый глинисто-слюдяной сланец.
![Матвей Курилкин - Будни имперской стражи[СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)