Борис Ефимов - Десять десятилетий
Так «отцвело, не успевши расцвесть», первое в России сатирическое издание. Второго номера «Журнала карикатур на 1808 год» читатель так и не увидел.
Правда, прошло немногим более трех лет, и патриотический подъем, вызванный всенародной войной против наполеоновского нашествия, возродил карикатуру в форме сатирических лубков того же А. Г. Венецианова, И. И. Теребенева, И. А. Иванова и других русских художников, зло высмеивавших поражения иноземных захватчиков, дерзнувших захватить русские земли.
Но окончилась Отечественная война, и снова надолго захирела общественная сатира, исчезла карикатура. Во времена Аракчеева и в леденящей атмосфере царствования Николая I было не до смеха. Если в эти годы и появлялись какие-то юмористические рисунки, так только более чем невинные, безобидные шаржи на известных литераторов — Н. А. Полевого, Ф. В. Булгарина, И. И. Панаева и других.
Некоторое оживление сатиры наблюдается в период Крымской войны 1853–1856 годов в виде патриотических карикатур, направленных против Наполеона III и ярого врага России британского премьер-министра лорда Пальмерстона. Некоторые, наиболее удачные из этих рисунков принадлежали Николаю Александровичу Степанову, юмористический талант которого ярко проявился во второй половине XIX века.
Именно художник Н. А. Степанов вместе с литератором B. C. Курочкиным основали в 1859 году журнал «Искра», ставший наиболее заметным и ярким явлением сатирической публицистики той эпохи. На страницах «Искры» из номера в номер публиковались карикатуры Степанова и других художников, довольно смело обличавших взяточничество и казнокрадство чиновников, отдельные проявления полицейского произвола. В этом отношении «Искра» выгодно отличалась от остальных журналов той же эпохи — «Арлекина», «Весельчака», «Будильника», «Шута» и других, карикатуры которых редко поднимались над уровнем мелкотравчатого обывательского зубоскальства.
Шли годы, о которых горько сказано в строках поэта:
Победоносцев над Россией
Простер совиные крыла.
То было время свирепой цензуры, до предела обескровившей русскую общественную сатиру и, в частности, карикатуру.
И — сразу, после многолетнего штиля и затишья — небывалой силы шторм! Близилась первая русская революция 1905 года. Грозные события: волнения, забастовки, демонстрации — сотрясали страну. Вместе с революцией пошли в наступление на самодержавие и карикатуристы. Достаточно сказать, что в России за год вышло в свет в десятки раз больше сатирических журналов, чем за все предыдущие столетия. Точное количество сатирических изданий периода первой русской революции установить невозможно, но оно примерно составляет около четырехсот названий. И всюду — карикатуры, карикатуры, карикатуры, среди которых блестящие сатирические работы таких выдающихся художников, как В. Серов, Б. Кустодиев, И. Билибин, М. Добужинский, И. Бродский, Д. Митрохин и другие.
Журналы быстро появлялись и, преследуемые цензурой и полицией, так же быстро исчезали: выходило иногда не более одного-двух номеров. Штрафы, репрессии, аресты непрерывно обрушивались царскими властями на головы редакторов и художников, не выпускавших, однако, из рук сатирического оружия, проявлявших в борьбе против цензурных притеснений чудеса находчивости и остроумия. Отдельные эпизоды этой борьбы прочно вошли в историю русской публицистики. Здесь прежде всего следует вспомнить имя Юрия Константиновича Арцебушева, художника и редактора одного из самых боевых изданий того периода — журнала «Зритель».
Как не подивиться мужеству и стойкости Арцебушева, выпустившего в свет двадцать семь номеров «Зрителя» в условиях, когда против строптивого редактора и представляемых им карикатур была приведена в действие чуть ли не вся тяжеловесная государственная машина.
Но в конце концов общими усилиями высших государственных учреждений царской России карикатуры «Зрителя» были обезврежены. Самому Арцебушеву каким-то чудом удалось избежать тюремного заключения, к которому он был присужден Особым присутствием Петербургской судебной палаты, но журнал был закрыт. Цензура торжествовала победу…
Первая русская революция потерпела поражение. Из сотен сатирических журналов, ярким фейерверком рассыпавшихся в 1905–1906 годах, остались единицы, вернувшиеся к безобидной, с точки зрения цензуры, бытовой тематике, почти лишенной общественной значимости. Карикатура оппозиционная, обличающая фактически прекратила свое существование… до лучших времен.
А эти времена неумолимо приближались. Подлинным событием в истории русской карикатуры, и тем самым в истории русской культуры вообще, является, на мой взгляд, возникновение незабываемого «Сатирикона». Подобно тому, как великолепная бабочка рождается из скромной, неуклюжей гусеницы, так блистательный «Сатирикон» (впоследствии — «Новый Сатирикон») родился из весьма заурядного юмористического журнальчика «Стрекоза», когда пришел туда редактором талантливейший писатель-юморист Аркадий Аверченко и с ним такие карикатуристы, как Николай Ремизов (Ре-ми), Алексей Радаков, Александр Яковлев, Николай Радлов и другие — плеяда замечательных мастеров сатирического рисунка, поднявших русскую карикатуру на уровень лучших, старейших сатирических еженедельников Европы. Находчиво преодолевая цензурные рогатки, «Сатирикон» смело и остроумно вторгся в общественную и политическую жизнь страны, карикатурами, фельетонами, сатирическими стихами громил всяческую пошлость, подхалимство, самодурство, черносотенство. Своей прогрессивной направленностью журнал завоевал широкую популярность и авторитет у творческой интеллигенции страны. Печататься в «Сатириконе» честью для себя считали такие поэты, как Владимир Маяковский и Саша Черный. «Сатирикон» выходил вплоть до 1918 года, когда был закрыт за оппозицию к большевистскому перевороту. Аверченко, Ре-ми и Тэффи эмигрировали за границу, Радаков, Радлов, Антоновский и еще некоторые авторы стали сотрудниками «Крокодила», других советских сатирических изданий. Кстати сказать, в годы советской власти иметь свой журнал политической сатиры было положено каждой союзной республике. Борьба оружием сатиры против «отдельных недостатков» и их «конкретных носителей» была признаком хорошего советского тона, показателем высокого уровня критики и самокритики. И в этом, по справедливости, было немало полезного — бюрократы, волокитчики, бракоделы, чиновные хамы, ханжи получали от карикатуристов и фельетонистов по заслугам. Но имелась четкая «номенклатурная грань», переступать которую сатирикам не рекомендовалось — это было сопряжено с крупными неприятностями.
