Федор Раззаков - Звездные трагедии
Особенно страстную речь произнес на суде Олег Стриженов. Он сказал: «Изотов – великолепный артист, его обожают зрители. Он ни разу в жизни не говорил о валюте и не знал, что это такое. Чтобы он заинтересовался какой-то тряпкой? Да никогда! Его участие в этом деле – недоразумение, ошибка!..»
Увы, но все усилия друзей и коллег Изотова оказались напрасными – суд приговорил Изотова к трем годам тюрьмы с конфискацией имущества (у них с женой забрали машину, деньги). Отняли бы и квартиру, но там, к счастью, была прописаны не они, а дочь Ирины.
И все же заступничество коллег помогло Изотову: его не стали отправлять к черту на рога, и весь срок он просидел в Москве, в «Матросской тишине». Однако это обстоятельство не помогло актеру – тюрьма есть тюрьма. К концу срока из красивого и статного мужчины Изотов превратился чуть ли не в старика с надломленной психикой. И, освободившись в 1986 году, прожил он после этого недолго. У него случилось шесть (!) инсультов, последний из которых и стал роковым для актера.
Вези меня, извозчик…
Александр НОВИКОВ
Свои тюремные университеты певец Александр Новиков проходил в середине 80-х. И за решетку угодил при следующих обстоятельствах. В конце 70-х он устроился музыкантом и певцом в один из свердловских ресторанов. Проработал там около четырех лет. За это время сумел скопить приличную сумму и открыл собственную студию-мастерскую, где не только записывал песни в стиле рок (его ансамбль назывался «Полигон»), но и изготавливал студийное оборудование для государственных Дворцов культуры, кинотеатров. Так продолжалось до лета 1984 года. Затем Новикова арестовали.
Львиную долю репертуара группы «Полигон» составляли рок-композиции. Однако в начале 84-го Новикову вдруг захотелось напеть несколько собственных песен, написанных в жанре городского романса, в народе именуемых «блатными». Среди этих песен были три, которым в скором времени суждено будет стать хитами: «Вези меня, извозчик», «Я вышел родом из еврейского квартала» и «Помнишь, девочка?». За раскрутку этого альбома взялся некий пожилой господин – большой спец в этом деле. Правда, прослушав запись, он честно признался Новикову: «Я могу это раскатать на всю страну за два месяца, но вас, молодой человек, посадят». Новикова это предупреждение не остановило. 3 мая 1984 года магнитный альбом «Вези меня, извозчик» вышел в свет. Успех альбома был ошеломляющим: уже через неделю его слушали по всему Союзу, включая самые отдаленные уголки страны. Не остался он незамеченным и властью. В конце лета того же года Новикова арестовали. О том, как это происходило, рассказывает он сам:
«Арестовали прямо на улице, запихнули в машину и отвезли в местное УВД. Там положили передо мной документ под названием „Экспертиза по песням Александра Новикова“. В документе приводились тексты моих песен из „Извозчика“, и к каждому – внушительная рецензия. И потом общая рецензия на все. В этой, заключительной, было написано, что автор вышеупомянутых песен нуждается, дескать, если не в психиатрической, то в тюремной изоляции точно. Подписали этот документ композитор Евгений Родыгин, автор песни „Едут новоселы по земле целинной“, несколько партфункционеров и чиновников от культуры. Короче, я обвинялся во всех грехах: унижении национальных меньшинств, пропаганде аморализма, пошлости, насилия, проституции, алкоголизма, наркомании – огромный был набор…»
В течение года Новиков сидел под следствием в тюрьме, после чего состоялся суд. Так как судить человека за песни властям было несподручно, был выбран беспроигрышный вариант: Новикова обвинили в мошенничестве и хищении (якобы он в собственной студии изготовлял аппаратуру, которую затем продавал под торговыми марками известных фирм). Надавили на покупателей, на экспертов в комиссионках – из пятидесяти лишь один отказался подписывать «заявление». По статье 93-прим (хищение в особо крупных размерах) Новикову «впаяли» 10 лет.
А. Новиков вспоминает: «Я еще почти год ожидал в тюрьме решения по моей кассационной жалобе. Сначала в Свердловске, затем в Камышлове, это 250 км от Свердловска, в такой тихой провинциальной тюряге, которой уже, наверное, лет триста. А перевозили меня туда словно особо опасного рецидивиста.
Когда приехали в Камышлов, смотрю – на перроне огромная толпа охранников. Неужели, думаю, по мою душу? И точно, по мою. Как только я спрыгнул, меня тут же схватили за руки, за ноги, за пояс и так, не опуская на землю, бегом потащили в «воронок». А до этого заблокировали весь вокзал – пассажиров загнали внутрь и возле дверей расставили охрану. И вот, значит, весь вокзал смотрел, как меня «принимала» камышловская тюрьма. А самое смешное, когда поехали в этом «воронке», шофер поставил запись «Извозчика». Меня ведь тогда все и везде слушали. И менты слушали, и следователи, которые допрашивали. Один мне так прямо и говорил: мол, мне лично твой альбом нравится, но что я могу поделать? Тюрьма в Камышлове буквой «о», окна камер выходят во двор. Чтобы камеры между собой не переговаривались, во дворе стоят громкоговорители – врубают музыку, если что. Так вот, очень часто это была музыка из моего альбома. А когда меня на суд везли, опять в «воронке» крутили «Вези меня, извозчик».
Отсидев год в Камышлове, Новиков затем был переведен в один из лагерей на севере страны. Руководство лагеря встретило певца со всеми подобающими его рангу «почестями». В зоне был проведен широкомасштабный шмон – у зэков, а также у конвойных изъяли все гитары и магнитофоны. Было строжайше запрещено проносить эти вещи на территорию лагеря. Новикову же запретили продвигаться по зоне в сторону клуба. Помимо этого были и другие наезды. Начальник отряда в первый же день после приезда Новикова вызвал к себе бригадира, завхоза и председателя Совета профилактики правонарушений и приказал создать Новикову самые тяжелые условия. И те создавали. К примеру, приходит он в барак, выбирает себе свободное место, а ему говорят – ляжешь вот здесь, у входа, рядом с так называемыми чертями (одна из низших категорий заключенных). Новиков, естественно, отвечает: нет. Вызывают начальника отряда. Но и на его приказ Новиков откровенно плюет. За это его бросают в изолятор, где условия содержания – те еще. Работаешь как проклятый (по 12–14 часов), валишь лес, а «награда» – полбуханки хлеба на весь день.
Были и другие наказания за строптивость. Например, лишали свидания с родственниками. А в лагере эти свидания – чуть ли не единственный свет в окошке. Причем причину находили – не подкопаешься. Ставили Новикова на самое тяжелое место, где норму выработки заведомо не выполнишь, после чего обвиняли в плохой работе.
