Адлер Сайрус - Джейкоб Генри Шифф. Гений финансового мира и главный спонсор русских революций
18 сентября 1904 г. Шифф писал: «Мы с нетерпением ждем Вашего приезда, который принесет нам несказанную радость, и мы, конечно, надеемся, что Вы остановитесь у нас».
Затем он добавил, что договаривается о продолжительной поездке Касселя по Американскому континенту; он вызывался сопровождать друга, «если он этого заслуживает». Визит состоялся, и Шифф и Кассель отправились в поездку:
«25 декабря 1904 г.
Дорогой друг!
Как быстро летит время! Прошлые недели были такими замечательными, а теперь, когда я пишу эти строки, Вы уже пересекли половину океана, а через несколько дней я надеюсь узнать о том, что Вы благополучно вернулись домой. Однако мы очень благодарны Вам за то, что Вы подарили нам огромную радость своего общества, и мне кажется, если такое возможно, что мы стали даже еще ближе друг к другу за время этих прекрасных недель. Мои жена и дети чувствуют то же самое, и мы надеемся, что скоро мы увидимся снова.
Размер нашей дружбы и привязанности друг к другу слишком полны, чтобы искать выражения в виде круговой чаши, хотя последняя доставила мне большое удовольствие, особенно то, что ее украшают слова, написанные Вашей рукой. Чаша навсегда останется прекрасным напоминанием о счастливых днях. Благодарю Вас за нее…»
В конце 1907 г. они снова собирались вместе поехать в Египет. 5 декабря 1907 г. Шифф пишет Касселю: «Рад слышать, что Вы тоже прибудете в Египет 21 января. Мы очень счастливы в предвкушении встречи; как прекрасно без помех побыть вместе несколько недель!»
Возвращаясь к воспоминаниям о египетской поездке, 15 декабря 1908 г. он пишет Касселю: «Пирпойнт Морган недавно спрашивал меня, собираетесь ли Вы нынешней зимой в Египет. Очевидно, он сам собирается поехать туда, хотя не сказал ничего определенного на этот счет. Чем ближе время, когда мы в прошлом году отплыли в Египет, где встретились с Вами, тем больше мои мысли возвращаются к тем прекрасным дням, и мне хотелось бы снова испытать это удовольствие, но благое намерение – все, что у нас сейчас есть. Возможно, этой зимой мы тихо посидим дома и, может быть, хотя ничего еще не решено, совершим короткую поездку на Кубу, чтобы избежать здешней мартовской слякоти».
В феврале 1910 г. Шифф предложил сэру Эрнесту присоединиться к нему и миссис Шифф в поездке на Аляску. Дочь сэра Эрнеста в Египте тяжело заболела, и 31 марта Шифф пишет: «Не проходит ни дня, чтобы мы не думали о Вас. Жалею только об одном, что мы не можем быть с Вами лично, помочь Вам и Вашей дочери в это трудное время. Однако мы знаем, что Вы храбро вынесете испытание, которому Вас подвергает судьба. Судя по Вашей вчерашней телеграмме, еще неясно, когда Вы сможете покинуть Египет. Надеюсь, что климат в Каире и Александрии позволит Вам вынести его без каких-либо неудобств… Возможно, последние две недели в Египте достаточно весело благодаря приезду Рузвельта, хотя, наверное, у Вас нет времени для встречи с ним».
Затем последовали другие телеграммы и письма, посвященные состоянию больной – до ее смерти в начале февраля 1911 г.
После встречи в Швейцарии 28 сентября 1911 г. Шифф пишет: «Мы будем долго вспоминать прекрасные дни в Ридерфурке, и я навсегда запомню чудесные прогулки в Вашем обществе. Вы хвалите мою способность ходить; но я должен сказать, что мне было очень легко – и очень приятно – ходить с таким превосходным вожаком».
В апреле 1913 г. Шифф писал из Таормины: «Ваше доброе письмо от 27 марта переслали мне из Палермо в Гиргенти… Здесь не нужно специально смотреть достопримечательности, потому что красивая природа и Этна сопровождает вас повсюду, если вулкан не закрыт клубами дыма – что, впрочем, бывает почти всегда.
В первый день мы встретили на улице леди Льюис с дочерью. Правда, нашу встречу нельзя назвать большим совпадением, так как улица здесь всего одна. Вчера мы вместе поужинали и встретили также м-ра Хиченса, который показался нам очень приятным человеком. Особенно мы заинтересовались им, потому что мы с женой всегда с удовольствием читали его произведения. Я узнал, что вы собираетесь купить «Сад Аллаха» в Бискре. Очевидно, Вы хотите и там приобрести себе пристанище!»
Вот лишь некоторые из многочисленных писем, которыми обменивались Шифф и Кассель. Они свидетельствуют об их тесной дружбе, которая продолжалась до дня смерти Шиффа.
Шифф был невысокого роста, средней комплекции, очень стройный. Его голубые глаза могли выражать как сострадание, так и возмущение. Он носил бороду, которая в поздние годы поседела, и всегда, по любому случаю тщательно одевался. В петлице у него обычно красовался цветок.
Шифф отличался старомодной набожностью в самом прямом смысле слова. Он почитал память своих родителей, что подтверждал разными способами. Он всегда помнил годовщины их смерти и носил в своем бумажнике две выцветшие фотографии отца и матери.
Он почитал героев, хотя довольно сдержанно и по-своему. Он питал высокое почтение к рангу. Правитель государства или человек, занимавший высокий пост, в том числе в церкви, ректор университета, великий художник или скульптор – на всех них он смотрел снизу вверх и со всеми рад был познакомиться. Но привлекал его скорее не успех как таковой, а уважение к способностям в той или иной области. В своей филантропической деятельности он так же уважал профессиональную подготовку, какую ценил в более почтенных и более широкоизвестных профессиях, хотя в то время не принято было признавать заслуги тех, кто профессионально занимался благотворительностью. Шифф не питал особого почтения к важным персонам. Если он кого-то и уважал, то ученых, не только потому, что традиции и любовь к знаниям были сильны в его семье, но и потому, что желал «сидеть у ног» других людей и учиться у них. Он готов был учиться у кого угодно, и в этом отношении ему очень помогали любовь к человечеству и интерес к людям как таковым.
Сохранилось письмо, судя по всему, написанное рукой его отца во Франкфурте, датированное 10 октября 1823 г., в котором содержится следующая хорошо известная история: «Молодой человек, большой болтун, нанял учителя языков. Учитель потребовал от него вдвое больше, чем платили другие ученики, сказав: «С ним меня ждет двойная работа, потому что я должен научить его двум наукам: во-первых, молчать, а во-вторых, говорить».
У меня можно отобрать деньги и богатство, но не искусство и науку».
Шифф очень любил детей, что особенно очевидно по той привязанности, какую он питал к своим внукам. Не проходило и дня, чтобы он по пути домой под вечер не заходил либо к дочери, либо к сыну, чтобы повидать их. Иногда он бывал сильно поглощен делами или удручен поведением тех, кто разочаровал его, но, стоило ему увидеть ребенка, его улыбку, и он сразу же светлел; восстанавливалась вся его вера в человечество. Если он знакомился с мальчиком, то спрашивал, как тот учится. Когда он был уполномоченным министерства образования, то навещал школы и, бывало, подзывал к себе кого-нибудь из знакомых детей и разговаривал с ними. 18 мая 1892 г. он написал детям одного знакомого:
