Николай Крылов - Не померкнет никогда
Но и со стороны южных секторов, где больше простора для танков, настоящего прорыва у немцев не получается. Все, что им удается, — это медленно и методично, ценой тяжелых потерь, вгрызаться, вклиниваться в наши позиции.
Узкий участок атаки подолгу обрабатывают группы бомбардировщиков. Только после этого под прикрытием массированного огня идут танки и пехота. И все равно не раз и не два откатываются назад, прежде чем где-то продвинутся.
Щит и опора наших стрелковых частей — четко работающая, отлично управляемая артиллерия. Когда я соединился напрямую с командиром 602-го полка Павлом Дмитриевичем Ерофеевым и, выяснив у него, что требовалось, спросил, есть ли просьбы к штарму, в ответ услышал:
— Весь личный состав просит поблагодарить помогающих нам артиллеристов. Держимся благодаря им!
Гибель "Грузии" с ее грузом ощутилась на всем фронте. Для орудий средних калибров на седьмой-восьмой день штурма боеприпасов отпускалось по сравнению с первыми днями меньше примерно на треть. А для тяжелых норму пришлось сократить в четыре-пять раз. Постепенно умолкали зенитные батареи. За 14 июня все они, вместе взятые, смогли сделать немногим больше тысячи выстрелов. А в течение этого дня севастопольские рубежи пересекло около девятисот фашистских самолетов.
Итогом трех дней вражеских атак с юга явился клин у Ялтинского шоссе, прорезавший нашу первую оборонительную полосу и врубившийся во вторую. Мы оставили Камары (Оборонное), и левый фланг 109-й дивизии генерала Новикова организованно развернулся фронтом к северу (на правом пограничники Рубцова непоколебимо стоят на балаклавских кручах, не дав потеснить себя ни на пядь). Во втором секторе обстановка вынудила оттянуть передний край бригады Жидилова с горы Госфорта на склоны Федюхиных высот. На Сапун-горе, в глубине обороны, заняли позиции батальоны 9-й бригады морпехоты — теперь командующий СОР разрешил взять их из противодесантного заслона на побережье.
Ликвидировать, срезать южный клин нам было нечем. Но и у немцев не хватало пока сил продвинуться дальше. Все атаки, предпринятые ими на девятый день штурма, оказались, даже несмотря на ослабление нашего артиллерийского огня, безуспешными. Вечером мы смогли зафиксировать в журнале боевых действий:
"Линия фронта на 15 июня не изменилась. Наши части прочно удерживают прежние позиции".
Первая такая запись за девять дней!
— Будь у нас вдоволь снарядов и мин, немцам пришлось бы задуматься, есть ли вообще смысл продолжать штурм Севастополя… — сказал тогда Иван Ефимович Петров.
Как теперь известно, в это время Манштейн считал судьбу своего наступления "висящей на волоске". Командующий 11-й армией доносил Гитлеру, что нет никаких признаков ослабления воли русских к сопротивлению, а силы немецких войск заметно уменьшились.
В ночь на 16-е в Севастополь вновь пришел крейсер "Молотов" под командованием капитана 1 ранга М. Ф. Романова в сопровождении эсминца "Безупречный" (командир капитан 3 ранга П. М. Буряк). На них прибыли остававшиеся на Кавказе подразделения 138-й бригады и несколько маршевых рот всего около трех с половиной тысяч бойцов. Корабли доставили также шестьсот тонн снарядов.
Ночь выдалась ветреная, на море штормило. Причалы накануне сильно пострадали от бомб, а бухта методически обстреливалась вражеской артиллерией. Но при всех этих помехах корабли разгрузились быстро и без потерь. По спущенным на пирс лоткам скользили снарядные ящики, по сходням сбегали на берег бойцы. Затем санитары нашего эвакоотряда и моряки стали, тоже бегом, вносить на борт раненых. Многих из них доставили к корабельным трапам прямо с передовой. Кроме двух тысяч раненых крейсер и эсминец приняли на борт больше тысячи женщин и детей.
С 17 июня ареной самых тяжелых боев опять стали подступы к Северной бухте. Читатель не должен, однако, думать, что там, на направлении, которое мы не переставали считать главным и тогда, когда отбивали попытку гитлеровцев прорваться к городу с юга, прошли спокойно минувшие четыре-пять дней.
Еще 13-го, после того как немцы вновь заняли станцию Мекензиевы Горы, они вплотную подступили к высоте 60. Я говорил, как стремился противник овладеть ею в декабре. На высоте по-прежнему стояла отличившаяся тогда 365-я зенитная батарея. Ее расчеты снова били прямой наводкой по фашистским танкам, по наступающей от станции пехоте. Раненного в начале июньских боев командира батареи Героя Советского Союза Н. А. Воробьева заменил старший лейтенант И. С. Пьянзин.
В декабре мы отстояли высоту 60. Но в середине июня уже не располагали здесь такими силами, какие вводились в бой за нее полгода назад. Немецкие танки и пехота в конце концов ворвались на этот продолговатый, вытянутый в сторону бухты холм. Когда там уже вышли из строя пушки и почти все зенитчики пали в неравной борьбе за каждый орудийный котлован, старший лейтенант Пьянзин передал по радио от имени оставшихся в живых зенитчиков: "Отбиваться больше нечем, просим открыть массированный шрапнельный огонь по нашей позиции, по КП…"
Командование береговой обороны выполнило последнюю просьбу батарейцев, и это позволило еще на несколько часов оттянуть окончательный захват высоты врагом. Двадцатитрехлетний комсомолец Иван Пьянзин был посмертно удостоен звания Героя Советского Союза.
Почти одновременно с 365-й батареей смолкли, израсходовав боезапас, орудия и бронебойки сводного отряда, оставшегося под началом майора Кохно на прежней запасной позиции 79-й бригады (туда сперва еще была надежда вернуться), чтобы закрыть для немцев выход из Камышловской долины.
Окруженный отряд продержался в тылу противника, в километре с лишним за линией фронта, несколько суток, уничтожая все, что появлялось на блокированной им узкой дороге, — танки, автоцистерны, неприятельскую пехоту. Только подбитых танков осталось на этой дороге больше двух десятков. Но потом бить фашистов стало нечем. Иссяк и запас воды. Отряд оказался без связи — сели батареи рации. К счастью, тут обошлось без трагического конца.
— Кохно с нами, раненный, но живой, — докладывал обрадованный полковник Потапов со своего нового КП в Трензиной балке. — Мы с Сахаровым ломали голову, как его вызволить, а он сам выбрал момент и прорвался со всеми своими людьми и пушками!..
Тем временем за Северной бухтой закончилась перегруппировка неприятельских сил и перед ослабленной 95-й дивизией Капитохина оказались пополненные немецкие 22-я и 132-я пехотные и по крайней мере один полк 46-й дивизии, только что прибывший из Керчи. Свежие войска из резерва подтянул враг и на соседние участки фронта.
