Алексей Лосев - Алексей Федорович Лосев. Раписи бесед
Поэтому я не хотел делать абсолюта из «Метафизики». Древние же знают и зло! Так неужели им не приходит в голову, какое здесь противоречие? Они же видят в небе вечный перводвигатель, а с другой стороны, на земле, это безобразие! Как же так? Если бы они этот вопрос задали и сказали: это тайна, они бы стали верующие.
Говорят больному: пойди в церковь крестись, болезнь пройдет. Вздор! Наоборот, тот, кто крестится, рискует попасть в большее зло. Это объединение добра и зла необъяснимо, когда честный хороший человек вдруг оказывается в неприятном, в безвыходном положении. Его даже убить могут, прекрасного-то и лучшего. Так что же Бог-то тогда думает? Тайна. Это — тайна. И когда человек
эту тайну уразумел, ему уже не нужно говорить «вот ты крестик повесь, маслица помажь…» Может быть, может быть, конечно, есть таинства, которые облегчают положение. Но если совершают обряд миропомазания, а человек вместо выздоровления заболел и умер? Я лично — я не удивлюсь. Я скажу: да, именно так и должно быть. Значит, это Божья воля такая. А так, без веры, получится вульгарный оптимизм и рационализм. Конечно, бывает, что человек помолится и утешится, болезнь после миропомазания пройдет. А если болезнь станет хуже, если ты помрешь? Да будет воля Твоя! Тайна неисследимая и невыразимая!
Поэтому, излагая нудную, скучную метафизику, претендующую на абсолютное, крепкое, божественное, я считаю, что тут же рядом заложена и вся относительность. Небо, конечно, движется надежно, на века. Это бог, по крайней мере нижний, но даже этот бог движется надежно. Но если в одну секунду окажется, что этого прекрасного небесного свода нету, какой-то один момент выпал, и он взорвался, поломался, исчез — я, если христианин, не удивлюсь.
Если я язычник, то скажу: да, конечно, здесь у нас на земле хаос, но зато неподвижные звезды всё движут, постоянно, непреложно. С христианской точки зрения тут относительность. Допустим, что язычество это абсолютизация всего мира. Ну что ж, пусть тогда Платон и Аристотель верят, что мировое устройство нерушимо, — пусть верят. Только, если случится катастрофа, они не будут знать, куда деваться, — а я, христианин, буду знать, я скажу: свершилась тайна Божия! Так должно быть!
Так вот я, изложивши абсолютную эстетику, подвожу итог. Там, на небе, вечная красота, сияние, неподвижный перводвигатель. Всё это точно изложено, не знаю, при тебе или без тебя. Эстетика неба — абсолютная. Но теперь я смотрю на это так, что если лопнет звезда, если эта эстетика лопнет — я не удивлюсь.
Так же цвета. Возьми простой букет. Ты говоришь: ах, красота. А другой человек — ему не нравится; он говорит, надо иначе расположить. И согласия между вами не будет никогда. А ведь букет это пустяки, вещь, которая вянет, цена ей три копейки.
Так же внутреннее и внешнее физиогномики. Есть связь внутреннего и внешнего? Конечно есть. Откуда еще о человеке знать, как не по жестам, мимике, словам, строению тела? Но сам Аристотель говорит (я нашел одно место) — во «Второй аналитике» он сам сказал, что логика связи между
внутренним и внешним не силлогистическая, и не математическая, и не аподиктическая, а это логика, как он сам говорит, это логика риторическая. Это я еще в книгу не вписал, но надо. Что эстетика неба у Аристотеля — риторическая. Тут, в риторической логике, всё, и абсолютность, и относительность, и понятность, и непонятность. Эстетика неба — риторическая.
Дамаский говорит замечательные вещи; очень трудные, но замечательные.
«Послезаконие» — это уже окончательный платонизм.
25. 4. 1971 Не помню, о какой западной книге А. Ф. говорил:
Тонкие мысли. Полная свобода человека, и всё же Бог управляет. Это не антирелигиозное. Но очень тонкое. Полезный материал в этой книге. Полнейшая свобода для человеческого ума и культуры — потому что боги молчат, боги молчат!
29. 4. 1971. Ницше уничтожал Винкельмана — представлял божество не только в созерцательном, но и в экстатическом виде. У Винкельмана было скульптурное, статическое понимание античности. Так конечно ее нельзя понимать. Но хаотические, экстатические элементы — в рационализме 18 века это было приглушено, поэтому всё представлено в торжественном, молчаливом состоянии.
Обычно Аристотеля понимают только в абсолютном смысле. Он и не отрицает абсолютного бытия, но перекрывает его тонким потенциально-гипотетическим бытием. Выдвигается абсолютное у Аристотеля. Иначе и не могло быть до Маха и Авенариуса. Другой вид бытия у Аристотеля не излагался. Но позвольте — оно ведь тоже бытие, только особого рода! Потенциальное и молчащее проникнуто крикливым.
Самое понятие молчания и речи для нашей обыкновенной речи вполне условно. Речь, предложение в чистом виде только в школе разбирают. Реально они редко встречаются. Но есть много логиков и грамматиков, которые смотрят глубже, понимают речь —
как общую заданность!
общую заряженность! (жест)
В речи заложено[44] многое, чего нет в словах. В какой степени?
Для того, чтобы это сказать, нужен контекст. А контекст бесконечен. Поэтому предложение может иметь какой угодно вид, вплоть до отсутствия подлежащего и сказуемого. Например, «Ты пойдешь гулять? — Угу». Это предложение? Да, это полноценное предложение, хотя нет слов «я», «пойду». Надо бы в языке побольше интонационного момента изучать. «Мой брат защитил диссертацию. — А — а — а!» (поет с повышением и понижением голоса) Если этот романс анализировать логически, чего только в нем нет.
Поэтому о молчании и речи в языкознании нет еще ясных выводов. Люди пока еще только бродят около этого. Говорят иногда, но не очень внятно. А у Аристотеля развернута целая теория диалектической и риторической логики. Мимо нее обычно проходят. А я решаюсь применить ее к его основным учениям. Проходят мимо, потому что до Маха, Авенариуса, Гуссерля не дошли. А до среднего бытия — дошли.
Относительность у Платона и Аристотеля выражена невнятно. Теперь понимают, что можно говорить правильные предложения, и они не будут иметь никакого отношения к действительности. «Круглый квадрат». Я сказал что-нибудь? Сказал. А ты понял? Конечно понял. А соответствие действительности тут есть? Нет — но впрочем не знаю. «Володя, тут у меня деревянное железо!» Здесь, в этом предложении, всё есть — кроме объективного факта деревянного железа. Я, например, не наблюдал такого факта.
При современном состоянии мысли нельзя без относительности понимать действительность.
30. 4. 1971. Знаешь, что мне пришло в голову, слушая твое изложение Дюбуа: вечность вся зажата в одну точку (показывает кулак). Там есть все времена, но она сжата в один момент.
