Роберт Святополк-Мирский - Пояс Богородицы.На службе государевой – 4.
— Все в руках Господа, — перекрестился отец Ме-фодий. — Быть может, мы имеем дело с опытным и ловким противником…
Вдруг Анница широко улыбнулась:
— Я знаю только одну причину, по которой ни Гав-рилко, ни Юрок не приехали.
— Какую это? — удивился Клим.
— Их не отпустил хозяин! А ну-ка — распахивайте ворота!
— Они здесь! Подъезжают! — заорал с вышки Ку-зя. — Это наши, наши! А за ними целая толпа народу!
Тут-то и начался тот невероятный переполох, како-го не было в Медведевке с прошлого лета, с того па-мятного дня, когда вернулись из долгих странствий, освободив похищенную Настеньку, Медведев, Карты-мазов и Бартенев и привезли с собой нового друга - татарина Сафата.
Вот и сейчас — они снова были в том же составе -все вместе: и Медведев, и Картымазов, и Филипп, и Са-фат с ними.
А еще был тут возмужавший и загоревший хрупкий Алеша, сильный и большой, изрядно поправившийся на купеческих харчах Ивашко, да не один; рядом в от-крытой повозке ехали купец Манин с Любашей, а за ним восемь человек его работников и пять телег, как вскоре выяснилось — с Любашиным приданым и еще кое с чем, что было сюрпризом купца к предполагае-мому свадебному торжеству. Следом за ними шла це-лая вереница подвод, груженных камнем, досками, же-лезными скобами и гвоздями, а сопровождали их не менее пятидесяти крепких мужиков с характерной для людей строительных ремесел прической — волосами, стриженными в скобку, и обручами на головах.
Возгласы, визг, крики, смех, плач, лай собак, ржание лошадей — и вдруг все эти привычные, известные, хо-рошо знакомые звуки перекрыл звук совершенно но-вый, неведомый, никогда не слыханный в этих мес-тах, — звук струн большой лютни и красивый сильный мужской голос, перекрывший разом весь этот шум.
Вернутся герои из дальних стран,
Обнимут женщин своих.
Утихнет боль заживающих ран,
И будет их отдых тих!
Забудут они о том, что опять
Им завтра коней седлать.
Дайте героям детей приласкать,
Любимых расцеловать!
Высокий, чуть полноватый мужчина лет тридцати, одетый по-европейски, в кружевной белоснежной рубахе, в ботфортах и шляпе со страусовыми перьями, из-под которой на плечи падали длинные черные во-лосы, пел, играя на лютне, и все замерли, словно оча-рованные его голосом.
У мужчины было красивое, чуть пухлое, лукавое, хитроватое лицо с ухоженными усами и бородой - лицо плута и любимца женщин, и Настенька, едва вы-свободившись из объятий Филиппа, удивленно спро-сила:
— А это еще кто?
— Это? — переспросил Филипп. — Это — замеча-тельный человек! — И громко объявил: — Представ-ляю вам моего бывшего почетного пленника, а ныне доброго друга: лив Генрих Второй!
…Ливонское войско под командованием генерала Густава фон Шлимана терпело поражение за пораже-нием; полк князя Оболенского одерживал убедитель-ные победы, Филипп Бартенев снискал славу, почет и уважение всего московского войска; мешок с военной добычей, который после каждой битвы приносил ему десятник Олешка Бирюков, становился все тяжелее, и вот, два месяца назад, в одном из последних сражений, перед окончательным отступлением ливонской армии, произошел следующий эпизод.
Филипп, как обычно, в первых рядах наступающих крушил врагов налево и направо своей палицей, а иногда и знаменитым щитом великого магистра, не-приятель спасался бегством, и, прекратив преследова-ние, а затем окинув победным взором поле сражения, Филипп вдруг обнаружил далеко позади себя, то бишь в глубоком тылу, одинокого ливонского рыцаря, ко-торый, спешившись и склонившись к земле, с хладно-кровным мужеством искал кого-то среди трупов, не обращая никакого внимания на близость врага.
Рыцарь был одет роскошно: инкрустированные зо-лотом латы, шлем с забралом и пучком страусовых перьев, конь покрыт парчовой расшитой попоной, од-
ним словом, все указывало на богатство и высокое происхождение.
Филипп не мог бы сказать точно — то ли он восхи-тился небывалой смелостью этого гордого одиночки, то ли возмутился его неслыханной наглостью, но, так или иначе, он подал знак своей сотне оставаться на месте, а сам помчался назад к одинокому рыцарю с твердым намерением вступить с ним в открытый и че-стный поединок
Однако, увидев приближающегося Филиппа, рыцарь, вместо того чтобы выхватить меч и приготовиться к бою, вскочил на коня и попытался улизнуть, а когда понял, что Филипп, размахивающий своей жуткой па-лицей, вот-вот его настигнет, остановился, стал сда-ваться и молить о пощаде, но на каком-то совершенно непонятном языке.
Филипп окликнул десятника Олешку Бирюкова, ко-торый понимал понемногу на всех местных наречиях, но и тот сперва ничего не уразумел и только потом, когда попытался перейти с пленником на немецкий, с трудом перевел его .слова.
Из них следовало, что этот рыцарь происходит из народа ливов, испокон веков живущего на этой земле, что он чуть ли не сам великий князь всего этого на-рода и зовут его Генрих Второй, потому что Ген-рихом Первым был его покойный отец, недавно по-гибший в сражении, а также что он ну прямо басно-словно богат и охотно станет почетным пленником Филиппа, которому его, Генриха Второго, вассалы, уз-нав о пленении своего предводителя, немедленно вы-платят такую сумму в чистых золотых монетах, какой Филипп за всю свою жизнь воинским искусством не заработает.
Филипп, которому в последнее время очень понра-вилось собирать все возрастающую военную добычу, охотно принял это предложение.
Гонец Филиппа отправился за выкупом по указан-ному Генрихом адресу, а Генрих поселился в шатре Филиппа, пил и ел вволю, развлекал московских вои-
нов игрой на лютне и пением на непонятном языке мелодичных песен, а на следующей неделе одной тем-ной ночью попытался втихомолку бежать.
Филипп воспринял это как естественный шаг каж-дого нормального человека, оказавшегося в плену, и на первый раз лишь пожурил Генриха, но когда тот повторил свою попытку спустя несколько дней, Фи-липп не на шутку рассердился и пообещал ему серь-езные неприятности, а после третьей просто при-ковал цепью к столбу своего шатра.
За несколько дней до ожидаемого возвращения по-сланного за выкупом гонца Генрих помрачнел, загру-стил и совсем сник.
Гонец вернулся и доложил Филиппу, что в указан-ном месте никакого княжеского замка не обнаружено, но попутно выяснилось, что у народа ливов вообще никогда не было никаких князей, что это маленький народ. рыбаков и земледельцев, который всегда тяже-лым трудом зарабатывал хлеб свой насущный и боль-ше чем простым слугой у разного рода завоевателей, часто сменявшихся на этой земле, ни один лив нико-гда не был, а уж тем более смешно говорить о каком-либо богатстве.
