Ружка Корчак - Пламя под пеплом
Можно ли избежать ее действия? Нет, нельзя. Если мы имеем дело с последовательной системой, бегство с места на место - только самообман и, как всякий самообман - заведомо проигрышно. Ведь кто спасается из вильнюсского гетто в Белосток или Варшаву? Давайте скажем прямо - те, кто более молод, ловок и силен. А в объятом огнем городе останутся слабые, старики, дети. Но когда беда нагрянет и в города, где наша молодежь рассчитывает на безопасность, она застигнет ребят морально сломленными, лишенными корней, не готовыми ее встретить, растерянными. Поэтому наш первый ответ должен звучать так: нет спасения в бегстве!
Но существует ли вообще возможность спастись? Даже если ответ на этот вопрос жесток, мы обязаны его произнести:
- нет, спасения нет! А чтоб ответ наш был более точен - для единиц, десятков и сотен - возможно. Для народа, для миллионов евреев под немецкой оккупацией - нет спасения.
В таком случае, есть ли выход? - Да, выход имеется:
ВОССТАНИЕ И СОПРОТИВЛЕНИЕ С ОРУЖИЕМ В РУКАХ. Это - единственный выход, почетный выход для нашего народа. Мы должны осознать это во всей полноте, понять это мыслью, сердцем, всем своим существом. Мы должны думать об этом сегодня, чтобы завтра нам хватило времени подготовить для этой борьбы массы. Потому что этот выход заслуживает того, чтобы стать организованным и широкомасштабным мероприятием.
Помнится, когда Аба кончил говорить, воцарилось молчание. И только после долгой, невыразимо гнетущей паузы, поднялся Яаков:
- Мы - члены "Хашомера", и вся наша жизнь, все наше воспитание до сих пор были посвящены только одному - воссоединению с землей наших предков Эрец-Исраэль. Мы всегда, и притом категорически, отрицали диаспору со всеми ее явлениями. На европейское еврейство теперь обрушилась катастрофа. Возможно, оно выйдет из нее духовно сломленным, но нет уверенности, что ему грозит полное уничтожение. И в самом эпицентре этой катастрофы застряли мы, горсточка хашомеровцев. По правде говоря, то, что мы здесь находимся, - чистая случайность, потому что место наше в Эрец-Исраэль, на земле, с которой связаны наш путь и наша цель. Даже теперь мысль об алие - основа нашего существования. Мы должны приложить все усилия, чтобы спасти как можно больше наших товарищей. Возможности спастись и продолжить работу имеются. В Варшаве движение функционирует, там мы обязаны собраться, укрепить актив и все сделать, чтобы его сберечь.
Ведь мы воспитывались для труда и борьбы в Эрец-Исраэль, но не здесь. Бороться там - до победы. Здесь же, в гетто, это будет всего лишь демонстрация. К тому же нет у нас никакой поддержки. Сами по себе мы слабы и беззащитны, а враг безмерно силен. В таких условиях борьба совершенно бесперспективна, мы только погибнем все до единого. Вооруженное сопротивление не может явиться целью как движения, так и его актива.
Автор этих строк:
- Погибнет народ и уцелеет хашомеровский актив, которому удастся спастись. И те, кто останется, будут продолжать жить и, быть может, даже уедут в Эрец-Исраэль. И вот я спрашиваю: у кого из уцелевших хватит мужества посмотреть в глаза ребенку в Эрец-Исраэль, когда он спросит: а что сделал ты? Чем вы занимались, пока гибли тысячи и миллионы? Ответим ли мы ребенку: мы лишь себя спасали, искали "малины" и бессильно позволяли вести себя и других на смерть?
Я думаю, что именно потому, что мы так связаны с народом и что ишув в Эрец-Исраэль нам дорог, мы обязаны подняться на борьбу, борьбу за честь и достоинство народа, за его духовные ценности.
У каждой нации есть свои родники мужества и геройства, древние традиции и духовные завоевания, откуда черпают силы грядущие поколения. Но нельзя допустить, чтобы источники эти были только в прошлом. Они должны обновляться вечно.
Над нашим народом совершается кровавая расправа. Его главной части еврейству Европы, грозит физическое уничтожение. Как бы трагично ни было это для каждою из нас, объективно существует надежда, что народ целиком не погибнет. Что же учить, на чем воспитываться нашим будущим поколениям, нашей молодежи, которая еще будет расти в Эрец-Исраэль, если история нашего народа будет только историей погромов, уничтожения и бессилия?
Наша задача - вписать в эту летопись новую страницу, придать ей другое содержание, чтобы в нашей истории были и страницы героической борьбы, самообороны, отстаивание достойной жизни и достойная смерть. Если под таким углом зрения поставить себе задачу и осуществить ее, мы воплотим в дело нашу связь с народом и нашу ответственность, которая возложена на нас как на его авангард.
Слово взял Адам:
- Никто из выступавших тут не упомянул одной важнейшей проблемы. Я имею в виду коллективную ответственность, которую несет каждый еврей в гетто. Как можно думать о борьбе, подготовке вооруженной самообороны, когда всем нам заранее известно, что это может повести к огромному, непоправимому несчастью. А ведь мы не знаем, стоим ли мы на пороге полной ликвидации гетто, его окончательного уничтожения. В момент, кода мы приступим к действиям, разве мы не поставим все гетто под угрозу? Ведь речь идет не только о нашей личной готовности. Мы сами по себе готовы, но вправе ли мы брать на себя ответственность за всех евреев, подвергать опасности их жизнь и фактически содействовать массовому уничтожению в случае провала. Никто в гетто нас не поддержит, не поймет, а может, и проклянет и превратится в нашего врага, посчитав, что мы - причина надвигающеюся несчастья. Поэтому мы не вправе ничего предпринимать, прежде чем не изучим этот вопрос. Коллективная ответственность висит, как меч, над нашими головами.
В споре приняли участие многие. Иные еще не составили себе мнения. У многих сомнения взяли верх. Но были и такие, кто отчетливо различал дорогу. Аба подвел итоги:
- Неясный момент в дискуссии - откуда уверенность, что мы - накануне массового физического уничтожения. Хотя для меня это несомненно, я не смогу убедить в этом других, потому что абсолютно неотразимым аргументом будет располагать лишь тот, кто останется из нас последним. И тем не менее, любой, кто трезво, с открытым сердцем и, главное, со здоровым инстинктом наблюдает за тем, что происходит вокруг нас, не может не быть убежден, мы идем навстречу окончательному и всеобщему уничтожению. Придет день, когда это усвоят многие, но важно, чтобы это понимание не пришло слишком поздно, когда мы окажемся уже обезволенными и отчаявшимися. Поэтому мы обязаны сделать выбор, невзирая на колебания.
Здесь у нашего народа нет убежища. Масса - для нее пути спасения закрыты. Повезти может единицам, от силы сотням. Но вправе ли мы встать на этот путь спасения? Еврей-индивидуум и без нас сделает все, чтобы себя спасти, но если мы укажем на этот путь, тем самым мы навяжем его всем. Однако окончательный итог посрамит нас и докажет, что путей спасения не было, а тем временем силы сопротивления и борьбы в народе истощатся и иссякнут.
