Николай Лебедев - Октябрьский детектив. К 100-летию революции
Шестой съезд РСДРП(б)
С 26 июля (8 августа) по 3 (16) августа 1917 года в Петрограде проходил шестой съезд РСДРП(б). На нем в связи с нелегальным положением Ленина с отчетным политическом докладом выступил фактически возглавлявший партию с марта И. В. Сталин. В качестве содокладчиков выступили Свердлов Я. М. и Смилга И. Т.
За прошедшие четыре месяца ЦК под руководством Сталина проделало огромную работу. Из почти полностью разгромленной организации с номинальной численностью всего в 24 тысячи человек к августу была создана очень влиятельная сила в 240 тысяч человек. Партия уже имела крепкую финансовую базу, собственную типографию и 41 печатное издание, крепкий мобилизационный ресурс по всей стране в форме ФЗК. Кроме того, об этом знали лишь немногие из высшего руководства партии, на антиолигархической основе было установлено взаимопонимание с рядом высших офицеров и генералов Генерального штаба России.
Свою позицию Сталин сформулировал в первых же словах Отчетного Доклада:
«Прежде чем перейти к докладу о политической деятельности ЦК за последние 2½ месяца, я считаю нужным отметить основной факт, определивший деятельность ЦК. Я имею в виду факт развития нашей революции, ставящей вопрос о вмешательстве в область экономических отношений в форме контроля над производством, о передаче земли в руки крестьянства, о передаче власти из рук буржуазии в руки Советов Р. и С. Д. Все это определяет глубокий характер нашей революции. Она стала принимать характер социалистической, рабочей революции. Под давлением этого факта буржуазия стала организовываться и поджидать удобного момента для выступления. Таким моментом она считала момент отступления на нашем фронте или, вернее, момент отступления в случае, если Германии удастся на нас наступать»[45].
В приведенном абзаце привлекает внимание последняя часть, в которой Сталин констатировал, что тогдашний русский олигархат (Рябушинские, Третьяков, Коновалов, Терещенко и другие) вкупе с «союзным» капиталом под давлением факта приобретения революцией социалистического характера переорганизуется и лишь поджидает удобный момент для своего контрнаступления. Какова будет его форма? Об этом на съезде не говорилось прямо, но было очевидным — установление военной диктатуры с явной компрадорской (пробританской) антинародной сущностью по примеру мексиканского Порфирио Диаса и китайского Юань Ши Кая. Сталин утверждал:
«Есть еще третий фактор, усиливший контрреволюционные силы в России: это союзный капитал. Если союзный капитал, видя, что царизм идет на сепаратный мир, изменил правительству Николая, то ему никто не мешает порвать с нынешним правительством, если оно окажется неспособным сохранить “единый” фронт»[46].
В своих воспоминаниях о том времени Троцкий записал:
«Петроград кишел тайными и полутайными офицерскими организациями, пользовавшимися высоким покровительством и щедрой поддержкой. В секретной информации, которую давал меньшевик Либер (Марк Исаакович Гольдман) почти за месяц до июльских дней, упоминалось, что заговорщики-офицеры имели свой вход к Бьюкенену. Да и могли ли дипломаты Антанты не заботиться о скорейшем пришествии сильной власти?»[47]
Был даже выбран и кандидат на роль диктатора — генерал Корнилов, с пристегнутым к нему политическим советником — Савинковым, откровенным британским агентом влияния.
Решения съезда кое в чем не совпали с взглядами Сталина. Так, съезд снял лозунг «Вся власть Советам» и наметил курс на вооруженное восстание. Тут надо вспомнить, что еще в апреле Сталин выступил против «Апрельских тезисов» Ленина, задержав их публикацию в «Правде». Ибо в этих тезисах ему слышались известные слова Ильича «Превратим войну империалистическую в войну гражданскую». Ну не хотел он в тот момент гражданской войны. До 27 июля Сталин полагал:
«Противники приписывали нам попытку к захвату власти. Это клевета на нас: у нас не было таких намерений. Мы говорили, что у нас открыта возможность путем перевыборов Советов согласовать характер деятельности Советов с наступлением широких масс. Нам было ясно, что достаточно перевеса в один голос в С. Р. и С. Д. — и власть должна будет пойти иным путем. Поэтому вся работа в мае месяце шла под флагом перевыборов».
Но, имея несогласие в чем-то с решениями съезда, Сталин, как бы в назидание будущим своим оппонентам, не встает в позу, а принимает эти решения как руководство к действию. Так, 31 июля тут же, на съезде, он дает свой новый комментарий по тому же вопросу:
«Тем фактом, что мы снимаем прежний лозунг о власти Советов, мы не выступаем против Советов. Наоборот, можно и должно работать в Советах, даже в Центральном исполнительном комитете, органе контрреволюционного прикрытия. Хотя Советы теперь лишь органы сплочения масс, но мы всегда с массами и не уйдем из Советов, пока нас оттуда не выгонят. Ведь мы остаемся и в фабрично-заводских комитетах, и в муниципалитетах, хотя они не имеют в своих руках власти. Но, оставаясь в Советах, мы продолжаем разоблачать тактику социалистов-революционеров и меньшевиков»[48].
Шестой съезд РСДРП(б) стал в жизни Сталина знаковым, ибо на нем стартовала та, вначале глухая, а впоследствии открытая борьба, продолжавшаяся всю первую половину XX века, а в той или иной степени продолжающаяся до сих пор, существенно отразившаяся на истории России вообще. Дело в том, что одним из решений съезда стало присоединение к большевикам группы межрайоновцев во главе с Троцким, который на момент февральского переворота находился в США и который после получения первых же сведений о происходящих событиях срочно выехал в Россию.
Помощь Троцкому в поездке оказали, во-первых, американо-еврейский банкир, непреклонный враг России, Джекоб Шифф, дав деньги, и, во-вторых, президент США Вудро Вильсон, лично вручив срочно изготовленный для проезда в Россию американский паспорт. Заметим, что британские власти тоже оказались осведомлены о целях миссии Троцкого. В ней они увидели крайне нежелательную для себя попытку вмешательства США в русские дела. Поэтому этот, прямо сказать, представитель американских банковских кругов оказался в Петрограде лишь 4 мая 1917 года, ибо был задержан, правда на время, британской полицией еще в канадском Галифаксе.
Ленин, учитывая все прошлые идейные стычки лично с Троцким, отчаянно сопротивлялся этому присоединению, но не смог устоять под напором Свердлова и Крупской. Конфликт же со Сталиным у Троцкого был личностный, но с глубоким политическим подтекстом.
