Эудженио Корти - Немногие возвратившиеся
Немного в стороне от дороги я увидел группу из четырех или пяти итальянских солдат, прячущихся за весьма ненадежным укрытием припорошенным снегом стогом сена. Вокруг них лежали многочисленные мертвые тела. Пригнувшись, я снова пересек дорогу и упал на снег возле них. Парни испуганно смотрели на меня. Один из них сказал: "Вас хранит Провидение, signor tenente! Метрах в сорока впереди засел русский пулеметчик. Сюда никто не смог приблизиться, хотя многие пытались... - И он показал на застывшие вокруг в причудливых позах трупы. - Уж не знаю, как вам удалось..."
Я огляделся. Действительно, русский пулеметчик неплохо поработал. Что же делать? Нам очень нужен был миномет. Я подумал о немецком, установленном немного дальше. Но посылать туда солдата бесполезно. Немцы не станут с ним разговаривать. Да и в любом случае им вряд ли понравится идея стать мишенью для русского пулемета... Но все равно что-то надо было предпринять. Сколько можно сидеть сложа руки! Я снова встал и осторожно направился в сторону дороги, прячась за любыми укрытиями, в том числе за трупами. Провидение снова смилостивилось надо мной. Я благополучно преодолел простреливаемый участок и остался цел.
* * *
Оказавшись в относительной безопасности, я поспешил к немецким минометчикам. Но когда я приблизился, оказалось, что немцы как раз объясняют другим итальянцам, что у них кончились боеприпасы. А те снаряды, которые валялись рядом на снегу, не годятся, они другого калибра и, вероятно, оставлены здесь русскими. Следовало срочно найти снаряды, но минометчики явно не спешили этим заниматься. Я решил идти лично к немецкому командующему, штаб которого разместился в деревне, и немедленно отправился в путь.
* * *
Между избами стояло довольно много людей. В основном это были немцы, спокойно ожидавшие окончания атаки. Ближе к дороге можно было увидеть множество трупов. В деревне возле избы, где находился немецкий штаб, я наткнулся на итальянского полковника и объяснил ему положение дел с боеприпасами. Через некоторое время я убедился, что сани, нагруженные снарядами, отбыли в том направлении, откуда я только что пришел.
Вокруг немецкого штаба собралось много итальянцев. Среди них были раненые и обмороженные, поминутно со всех сторон доносились громкие стоны. Несколько солдат собирали разбросанное на снегу оружие и боеприпасы. Я положил в карман несколько полных обойм и повернул обратно, намереваясь вернуться на поле боя.
Но сражение шло не только на том участке, где я не так давно был. Укрывшись за одной из изб, я мог наблюдать за удивительным действом, развернувшимся на противоположном краю долины. Там шла яростная атака. Немцы и итальянцы наступали, а им навстречу, откуда-то из снежной белизны, один за другим выходили русские солдаты с поднятыми руками. Поразительный, волнующий спектакль. Немцы, стоявшие рядом со мной, наблюдали за событиями совершенно бесстрастно. Я пошел своей дорогой.
В узком проходе между двумя избами поставили 20-миллиметровое немецкое орудие для огневой поддержки солдатам, ведущим штыковую атаку на противоположном краю долины. Там, где сейчас сдавались русские. Но когда открыли огонь, кто-то сообразил, что таким образом немцы стреляют в итальянцев. Раздались крики. Необходимо было немедленно приказать немецким солдатам прекратить огонь. Но когда я подбежал, солдаты уже не стреляли. На меня они посмотрели с явной неприязнью. Я пошел дальше.
В немецкий штаб периодически приводили русских пленных. Их сопровождали наши солдаты.
Раненых вели или несли в перевязочные пункты. Я обратил внимание на одного, который брел за врачебной помощью в сопровождении своего друга. За раненым тянулся кровавый след, казавшийся необыкновенно ярким на фоне белого снега. Я остановил парней и поинтересовался, что случилось. Пуля, разорвав кровеносные сосуды, застряла в мышце руки. Несчастный потерял много крови, и сейчас она продолжала вытекать из раны на белый снег капля за каплей. Вместе с кровью уходила и жизнь. Выругавшись, я извлек свой грязный носовой платок и как можно туже перетянул парнишке руку. Затем я приказал ребятам поторопиться и тщательно вымыл окровавленные руки снегом.
Платок у меня был единственным. Теперь пришлось оторвать кусок подкладки и приспособить получившуюся тряпку вместо носового платка.
Вскоре я повстречался еще с одним своим соотечественником, с которым мы когда-то учились на офицерских курсах. Звали его Сандро Негрини. Это был очень высокий, нескладный и удивительно смешливый парень. В гордом одиночестве он сидел на пороге избы. Негрини сказал, что прибыл из Италии только несколько дней назад.
- И сразу попал в такую переделку! - посочувствовал я. - Хочешь пойти в атаку?
- Ради бога! - ответил он. - Я только что оттуда. У меня не осталось ни одного патрона. - В руках он держал рамку, наполненную воском и медом. Между прочим, эта штука неплохо отбивает аппетит. Хочешь попробовать?
Мы еще немного поболтали, я съел необыкновенно вкусного меда и попрощался с приятелем. Больше мы не виделись.
В том месте, где стоял немецкий миномет, бой шел вовсю. Штыковая атака, очевидно, достигла своей высшей точки. Было видно, что враг повсюду отступает и сдается.
Я шел дальше.
Долина была усыпана мертвыми телами, главным образом моих соотечественников, поскольку только наши солдаты могли идти со штыками на пулеметы и автоматы.
Как я уже сказал, штыковую атаку проводили итальянские солдаты, немцы поддерживали нас артиллерийским огнем и обеспечивали танковые удары в ключевых пунктах. Нашего командования к тому времени уже не существовало.
Я также упоминал, что среди наших войск находились три или четыре генерала, но они полностью устранились от руководства, и мы были вынуждены по всем вопросам обращаться к немецкому командованию. Наши генералы безвылазно сидели в немецком штабе, превратившись в сторонних наблюдателей.
Я был всего лишь младшим офицером, но мои понятия офицерской чести не позволяли мне смириться с таким положением дел. Но еще больше меня возмущала наша вопиющая неорганизованность. Вернувшись на поле боя, я сразу понял, что принесу гораздо больше пользы в качестве командира, чем в роли снайпера. Наши офицеры и солдаты находились в явной растерянности, не имея ни малейшего представления о том, что им делать и в каком направлении атаковать. Они вполне обоснованно тревожились, поскольку атака приняла беспорядочный характер. Получилось так, что, хотя значительные силы русских отступили, кое-где они закрепились и держались до сих пор. В результате на территории, которую мы уже резонно считали своей, возникли отдельные очаги сопротивления врага. Огонь велся хаотично во всех направлениях, и не сразу можно было понять, где наши, а где враги. Я решил на время свернуть снайперскую деятельность и вернуться в немецкий штаб, чтобы уточнить планы и цели атаки.
