Роман Белоусов - Франсуа Антон Месмер
В тот же день, сверкая новеньким орденом на мундире, при шпаге, Поль Джонс посетил оперу, где ему предложили войти в ложу королевы. Присутствующий в зале Месмер видел, как под гром рукоплескающего зала Поля Джонса увенчали лавровым венком, словно римского триумфатора. Тем же вечером Месмер услышал историю подвига Поля Джонса из уст самого коммодора. Началась эта история в 1775 году. Третье декабря того года считается днем рождения американского флота.
Подвиг коммодораВ этот день на мачте бывшего торгового парусника «Алфред», наспех приспособленного под военное судно, взвился флаг ставших свободными колоний. Правда, в то время еще не был учрежден звездно-полосатый флаг США и пришлось воспользоваться английским с красным крестом на белом поле, перечеркнув его двумя полосами, символизируя тем самым борьбу против тирании. Так вот, флаг этот был поднят над «Алфредом». И честь поднятия была предоставлена Полю Джонсу.
Месмер с удивлением узнал, что Поль Джонс никакой не американец, а шотландец, лишь поступивший на службу к восставшим колонистам. За это его еще больше ненавидели и проклинали на родине в Англии, называли предателем и пиратом.
Когда вскоре североамериканский Конгресс учредил новый государственный флаг США, поднять его доверили все тому же Полю Джонсу. На новом знамени тогда можно было насчитать тридцать звезд — по количеству существовавших в тот момент штатов. Флаг был поднят на корвете «Скиталец».
Интересно, что постановление Конгресса о новом флаге и назначение Джонса на «Скиталец» были приняты в один день — 14 июня 1777 года. Мало того, оба постановления оказались напечатанными рядом на одной странице, что дало повод Джонсу в шутку называть себя и американский флаг близнецами, появившимися на свет в один день и час.
На самом деле, как рассказывал сам Поль Джонс в присутствии Месмера, будущий коммодор родился в семье садовника, служащего в шотландском поместье у графа Селькирка. Случилось это в 1747 году. А двадцать пять лет спустя, будучи морским офицером, он решил сменить зеленые луга старой Англии на полудикие леса и прерии Нового Света. Родину покинул без сожаления, скорее с радостью, ибо к тому времени по неизвестной причине воспылал ненавистью к британской короне — чувством, сопутствовавшим ему всю жизнь. В Америке он вступил в армию Вашингтона, откликнувшись на призыв служить на флоте.
Уже в первых боях доброволец Поль Джонс показал себя бесстрашным и искусным моряком. Победы Поля Джонса выглядели тем значительнее, что в других местах американские корабли действовали не столь успешно. Напротив, они терпели поражения, теряли капитанов.
Особенно отличился Поль Джонс в сражении у мыса Фламбаро-Хед. У Поля Джонса было четыре судна. Кроме сорокапушечного «Бедного Ричарда» в эскадру входили еще три легких фрегата.
На стороне англичан был пятидесятипушечный «Серапис» — линейное военное судно новейшей конструкции с экипажем триста с лишним человек. Как писал Поль Джонс в письме к Б. Франклину, «он никогда в жизни не видал такого славного корабля». Вскоре показался и второй корабль неприятеля — сторожевой шлюп «Графиня Скарборо» с двадцатью орудиями на борту.
Битва, которая произошла вечером этого дня, считается самым впечатляющим эпизодом войны на море в годы борьбы американцев за независимость. И эта битва стала величайшим подвигом Поля Джонса.
Итак, 23 сентября 1779 года. Место действия — восточное побережье Англии, близ мыса Фламборо-Хед, меловые скалы которого высотой более ста пятидесяти метров круто обрываются в море.
Капитан «Сераписа» Ричард Пирсон, несмотря на численное превосходство противника — два против четырех, — принял решение вступить в бой.
На «Бедном Ричарде» канониры, матросы и офицеры заняли свои места, судовые барабанщики забили боевую тревогу. На носу и на грот-мачте появился условный сигнал — синий вымпел: принять боевой порядок. Но тут произошло нечто странное. Корабли эскадры Поля Джонса, казалось, не заметили приказа. Больше того, они оставались без движения, явно предпочитая держаться подальше и издали наблюдать предстоящий бой, обрекая тем самым «Бедного Ричарда» сражаться один на один с противником.
Коммодору Джонсу (незадолго до этого он был удостоен этого звания командующего флотом) ничего не оставалось, как атаковать в одиночку.
Когда противники оказались на расстоянии пистолетного выстрела, амбразуры орудийных портов с грохотом отворились и корабли приняли грозный вид. Но судно Джонса в целях маскировки шло под английским флагом, и капитан «Сераписа» потребовал подтверждения принадлежности корабля королевскому флоту. Вместо ответа на «Бедном Ричарде» спустили британский флаг и подняли американский. В тот же миг орудия его правого борта открыли огонь по «Серапису». Тот не заставил ждать с ответом. Последовал залп из всех двух рядов его пушек.
Первые минуты боя сложились неудачно для капитана «Бедного Ричарда». Два его орудия сразу же разорвались, при этом погибли и канониры. На борту возник пожар. К тому же после ответного огня «Сераписа» корабль Джонса дал течь. Коммодору стало ясно, что дальнейшая дуэль с фрегатом, превосходящим его по огневой мощи, может плохо кончиться. Оставалось одно: подойти как можно ближе и взять «Серапис» на абордаж.
Продолжая вести ожесточенный огонь с дистанции тридцать метров, «Бедный Ричард» стал заходить на правый борт противника. Однако попытка взять англичанина на абордаж не удалась. После чего оба корабля начали маневрировать с целью протаранить один другого, срезать нос или ударить в корму. Задача Поля Джонса по-прежнему состояла в том, чтобы не дать возможности «Серапису» использовать свое превосходство в огневой мощи. С этой целью «Бедный Ричард» пошел наперерез «Серапису», намереваясь дать залп по британскому фрегату.
«Маневр прошел не совсем так, как мне хотелось», — признается Поль Джонс. Корабли столкнулись. «Ветер, продолжавший наполнять паруса обоих кораблей, развернул их, и они сошлись бортами — нос к корме и корма к носу по оси север — юг. Лапа якоря, висевшего на правом борту «Сераписа», скрепила эти роковые узы, зацепившись за правый фальшборт «Бедного Ричарда», надводные борта кораблей оказались так тесно прижатыми, что дула пушек уперлись друг в друга».
Непредвиденная ситуация, когда оба судна попали в клинч, оказалась как нельзя лучше на руку Полю Джонсу. По его приказу матросы начали бросать на борт противника кошки и крючья, готовясь к абордажу. Только ближний бой мог принести победу. Понимал это и капитан «Сераписа» и предпринимал всяческие попытки оторваться. Однако в результате корабли сцепились еще крепче.
